25-й укреплённый район

25-й укреплённый район 25 ур
Войска:	сухопутные
Род войск:	укреплённых районов
Формирование:	24 июня 1941
Расформирование (преобразование):	16 июля 1941
Предшественник:	не имеется
Боевой путь
1941: Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (1941)

25-й укреплённый район — формирование (воинская часть) войск укреплённых районов РККА, Вооружённых Сил СССР в Великой Отечественной войне.

Сокращённое наименование — 25 ур.

Псковкий укреплённый район — сооружение (укреплённый район) в системе оборонительной линии Союза.

Сокращённое наименование — Псковский укрепрайон, Псковский УР, ПсУР.

История

Сооружения

Псковский укреплённый район, как фортификационное сооружение, построен в период с 1928 года по 1938 год, должен был состоять из 147 долговременных оборонительных точек (ДОТ), включал в свой состав с октября 1940 года и Островский укреплённый район. Занимал полосу обороны протяжённостью 85 километров к югу от Псковского озера (вместе с Островским УР), глубиной обороны два — 6 километра. В начальный период строительства ПсУР строился на средств и силами гражданской власти Пскова и области, личным составом расквартированой в Пскове и его окрестностях 56-ой стрелковой дивизии (56 сд) — УРовская дивизия.

На 1933 год при строительстве Псковского УР сложилась следующая ситуация: первые три литерных ДОТ (огневая точка — ОТ) были построены в 1930 году, 26 ОТ построены в 1931 году и 21 ДФС построен в 1932 году, для приведения в боеготовность Псковского укрепрайона необходимо 4 176 500 рублей.

Оперативное назначение укрепрайона:

«Псковский УР перехватывает все подступы к Пскову на левом берегу р. Великая со стороны Валкского направления и обеспечивает броды через р. Великая у Выдра, Пятоново и Туховикский мост».

Состоял из пяти батальонных районов обороны (БРО):

• Логозовический;
• Нееловский;
• Алабошевский;
• Снегиревский;
• предмостный Туховикский.

С 1938 года юго-западнее Псковского укрепрайона начинается строительство нового узла обороны — Беневского и в этом же году для перекрытия шоссе и железной дороги из Латвии начинается строительство Островского укрепрайона. Всего в Островском укрепрайоне было запроектировано 10 узлов обороны, семь — в первой линии, три — во второй. Беневский узел обороны был передан в состав Островского укреплённого района.

С 1940 года строительство районов было законсервировано.

На начало войны в Псковском укрепрайоне было 50 боеготовых ДОТов, в Островском — 70 законсервированных и не имеющих вооружения. Состояние УР оценивалось как следующее:

«Псковский и Островский УР не могут в настоящее время считаться боеспособными. Из-за неправильно спроектированного и построенного внутреннего оборудования большинства ДОТ они не могут быть заняты войсками.... до половины всех сооружений на 20-40 см заполнены водой, появившейся из-за неправильной оценки глубины грунтовых вод. В то же время водопровод не работает...Электрооборудование укрепрайона отсутствует... вентиляции нет и установить её не представляется возможным...центры снабжения УР не построены... продовольственные склады отсутствуют... Из-за неграмотного планирования Ур их огневые сооружения не могут вести огонь на дальность более 50-100 м из-за рельефа местности....ДОС №3 установлен на склоне оврага и не может быть замаскирован из-за постоянных оползней, а имеющийся в нем орудийный полукапонир бесполезен, т.к. располагается ниже уровня окружающей местности...Амбразуры ДОТ рассчитаны на применение пулеметов «Максим» но оборудованы станками неизвестной конструкции, предназначенными скорее всего для пулеметов «Гочкисс» давно снятого с вооружения. Орудийные полукапониры не оборудованы броневыми заслонками.... артиллерийское вооружение УР состоит из 6 устаревших полевых орудий 1877 года, к которым нет снарядов»

Формирование

Сформирован в Ленинградском военном округе (ЛВО). В 1939 году в составе района развёрнут 82-й отдельный пулемётный батальон (судя по Перечню № 33 в боях в составе района не участвовал).

На 28 марта 1940 года в составе района были 82-й отдельный пулемётный батальон и два отдельных взвода капонирной артиллерии и плюс в Островском районе 83-й отдельный пулемётный батальон и 57-й отдельный артиллерийский дивизион.

В действующей армии с 22 июня по 16 июля 1941 года.

Боевые действия

Бои в полосе района развернулись с 22 июня по 16 июля (по другим данным сначала июля) 1941 года, укрепления Псковского укреплённого района были быстро прорваны. Можно предположить, что штаб 25 ур сохранился, поскольку 16 июля 1941 года 25-й укреплённый район был направлен на сформирование в Новгородский укреплённый район. Так, например, начальник штаба 25 ур капитан В. А. Низковский пропал без вести только в августе 1941 года уже в составе ?? ур в Новгородском укреплённом районе.

Полное наименование

25-й укреплённый район

Состав

• управление (штаб)
• отдельный пулемётно-артиллерийский батальон 25 ур, 22-го укреплённых районов (в составе действующей армии с 11 июля 1941 года по 19 августа 1941 года, переименован в 154-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон)
• 153-й отдельный пулемётный батальон
• 83-й отдельный пулемётный батальон (?)
• 57-й отдельный артиллерийский дивизион
• 61-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон
• 152-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон
• 153-й отдельный пулемётно-артиллерийский батальон

В составе

Дата	Фронт (округ)	Армия	Корпус (группа)	Примечания
22.06.1941 года	Ленинградский военный округ	—	—	(с 24 июня 1941 года Северо-Западный фронт)
01.07.1941 года	Северо-Западный фронт	—	—	—
10.07.1941 года	Северо-Западный фронт	—	—	—

Комендант района

• майор Василий Михайлович Корунков

Память

• Проект «Забытые крепости ХХ века».

Литература

• Справка по Псковскому укрепрайону за подписью Начальника 1-го отдела штаба ЛВО Никишова [[[РГВА]], Ф. 25888, Оп. 3, Д. 156, Л. 114 — 115].
• Военный энциклопедический словарь (ВЭС), М., ВИ, 1984 г., 863 стр. с иллюстрациями (ил.), 30 листов (ил.);

Ссылки

• [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 3 полевых управлений главных командований, управлений оперативных групп, оборонительных районов, уреплённых районов и районов авиационного базирования, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941-1945.]
• [www.fortification.ru/oldforum/index.php?action=vthread&forum=1&topic=2023&page=0 Советские УРы в Литве] (недоступная ссылка с 25-05-2013 (3989 дней) — история, копия)
• [tourism.pln24.ru/blogers/178444.html Сайт тоуризм.плн24.ру Псковский укрепрайон. ДОТ 2.]

Отрывок, характеризующий 25-й укреплённый район

– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.