52-й минно-торпедный авиационный полк

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #CCDDFF; background-color: #000000" colspan="2"> Районы боевых действий </td></tr>

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #CCDDFF; background-color: #000000" colspan="2"> 4-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк ВВС ВМФ </td></tr>
Войска:	ВВС ВМФ
Род войск:	ВВС ВМФ
Формирование:	1938 г.
Расформирование (преобразование):	01.07.1960 г.
Предшественник:	14-я ДБАЭ, 64-я и 65-я ТБАЭ 20-й АБ
Преемник:	нет
Боевые действия у озера Хасан, Советско-японская война: Маньчжурская операция

4-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк ВВС ВМФ  — воинская часть Военно-воздушных сил ВМФ, принимавшая участие в боевых действиях Советско-японской войны.

Наименования полка

Условное наименование - в/ч 45791

14-й дальнебомбардировочный авиационный полк (14-й ДБАП)

52-й отдельный дальнебомбардировочный авиационный полк (52-й ОДБАП)

52-й дальнебомбардировочный авиационный полк (52-й ДБАП)

52-й минно-торпедный авиационный полк (52-й МТАП)

52-й гвардейский минно-торпедный авиационный полк (52-й ГМТАП)

История полка

В мае-июне 1938 года на базе 14-й ДБАЭ (ТБАЭ), 64-й и 65-й ТБАЭ 20-й АБ, на аэродроме Чернышевка был сформирован 14-й дальнебомбардировочный авиационный полк ВВС ОКДВА пятиэскадрильного состава по штату управления 15/828, дальнебомбардировочных эскадрилий — 15/807-Б и истребительной эскадрильи — 15/806-Д-Б (вскоре истребительная эскадрилья была выведена из состава полка и была обращена на формирование 5-го ИАП). Полк получил на вооружение самолёты ДБ-3 и, вместе с 10-м ДБАП, вошёл в состав вновь формируемой 5-й авиабригады особого назначения ВВС ОКДВА. В то же время на его вооружении ещё сохранялись бомбардировщики ТБ-3. В июле-августе 1938 года 14-й ДБАП входил в состав авиационной группировки ОКДВА, участвующей в боях против японцев у озера Хасан.

По состоянию на 1 августа 1939 года в полку имелось 70 исправных самолётов ДБ-3.

Под занавес боевых действий на Халхин-Голе, 5-6 сентября 1939 г. около 20 ДБ-3 из 14-го ДБАП и 8-го ДБАП ВВС ОКДВА совершили перелёт Хабаровск — Камчатка — Сахалин, демонстрируя возросшую ударную мощь советской авиации на Дальнем Востоке.

В конце 1941 г., подобно тому как это было сделано в Морской Авиации, полк из пятиэскадрильного был переформирован в трёхэскадрильный, по штату №030/264.

16 марта 1942 года Дальневосточный фронт получил Директиву № 170149 за подписью Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина и начальника Генштаба Б. М. Шапошникова, о подготовке к военным действиям против Японии и наступлении в Северном Китае. Этой директивой предписывалось: «…Для действий по Японским островам, командующему ДВФ из состава фронта к 25 марта 1942 г. передать Тихоокеанскому флоту один авиационный дальнебомбардировочный полк, в количестве 30 ДБ-3…»

В соответствии с этой директивой и на основании циркуляра НК ВМФ № 164/ш от 24.03.1942 г., 14-й ДБАП 33-й БАД (бывш. 5-я АБ), вооружённый 34 ДБ-3б, из состава 1-й ОКА ВВС ДВФ подлежал передаче Военно-воздушным силам ТОФ. Для приёма полка от ВВС, на основании Приказа Командующего ТОФ № 0048 от 12.04.1942 г., была назначена комиссия из представителей Авиации флота.

С 29 апреля 1942 года 14-й ДБАП был принят в состав ВВС ТОФ, с временной дислокацией на аэродромах Унаши и Николаевка (Приказ Командующего ТОФ № 0240 от 09.05.1942 г.). В связи с тем, что в составе ВВС ВМФ уже была авиационная часть с таким номером (14-й ИАП ВВС ТОФ), в июле того же года полк сменил номер на 52-й отдельный дальнебомбардировочный авиационный полк.

С 1 мая 1943 года в состав 1-й АЭ полка временно был включён самолёт B-25B «Митчелл», совершивший вынужденную посадку на аэродроме Унаши после знаменитого рейда подполковника ВВС США Д.Дулиттла 18 апреля 1942 года. К 1944 году этот самолёт был передан в 14-й отдельный авиационный отряд Управления ВВС ТОФ.

С 30 ноября 1943 г., Приказами НК ВМФ № 0863 от 13.11.1943 г. и Командующего ТОФ № 0640, 52-й ОДБАП был включён в состав 2-й МТАД, с базированием управления полка, 2-й и 3-й АЭ на аэродроме Южная Сергеевка. С этого времени полк стал называться 52-м дальнебомбардировочным авиационным полком ВМФ.

С целью расширения зоны действия минно-торпедной авиации на северную часть Японского моря, на основании циркуляра НГШ ВМФ № 073 от 20.01.1944 г., с сентября одна эскадрилья полка поочерёдно базировалась на оперативном аэродроме Серафимовка.

С 25 февраля 1945 года, на основании циркуляра НГШ ВМФ № 0152 от 30.01.1945 г., 52 ДБАП 2-й МТАД был переименован в 52-й минно-торпедный авиационный полк по штату №030/264. На основании Приказа Командующего ТОФ № 0141 от 06.04.1945 г., 1-я МТАЭ полка с оперативного аэродрома Серафимовка была возвращена на аэродром Южная Сергеевка.

По состоянию на 9 августа 1945 г., в составе полка, базирующегося на аэр. Южная Сергеевка, имелось 34 самолёта ДБ-3Т (из них 31 — в строю) и 32 экипажа (26 боеготовых). Особенностью данного полка было то, что он, единственной из частей МТА ВВС ТОФ, встретил начало войны с Японией вооружённым старой авиационной техникой.

Боевые действия

9 августа 1945 года 18 ДБ-3Т 52-го МТАП выполнили налёт на объекты в порту Сейсин.

В ночь с 9 на 10 августа 1945 г. 18 ДБ-3Т 52-го МТАП произвели бомбометание по транспортам в северокорейском порту Расин.

Приказом НК ВМФ №0460 от 26.08.1945 г., «за проявленную отвагу в боях с японскими захватчиками, за стойкость и мужество, дисциплину, организованность и героизм личного состава», 52-й МТАП был преобразован в гвардейский. С этого времени он именовался 52-м гвардейским минно-торпедным авиационным полком. Двоим лётчикам полка было присвоено высокое звание Героя Советского Союза: командиру полка майору М. И. Буркину и зам. командира полка майору И. Т. Карпенко. (В 1950-х гг. в полку проходили службу ещё четверо Героев Советского Союза - командиры полка И. Ф. Воронин и В. И. Минаков, минёр полка майор В. А. Бударагин и штурман полка майор Н. Д. Иванов).

52-й гв. МТАП после Второй мировой войны. 15 декабря 1947 г., на основании циркуляра НГШ ВМС №0036 от 07.10.1947 г., 52-й гв. МТАП был переведён со штата №30/627 на штат 98/205 и передан из 3-й МТАД в состав 89-й МТАД (бывш. 10-я АДПБ) ВВС ТОФ. Тогда же полк принял в свой состав 1-ю АЭ 33-го АППБ ВВС ТОФ, личный состав которой ранее летал на Пе-2. Его переучили на уже весьма устаревшие к тому времени торпедоносцы ДБ-3 и Ил-4.

К 1950 году 52-й гв. МТАП получил из 567-го гв. БАП ВВС 5-го ВМФ самолёты Ту-2 и летал на них ещё три года.

К концу 1953 года полк, одним из последних в ВВС ТОФ, переучился с поршневых Ту-2 на реактивные Ил-28. В составе полка имелось три эскадрильи по три звена, вооружённые этими самолётами. С переходом на реактивную технику грунтовую полосу аэродрома Южная Сергеевка устлали бетонными восьмигранными плитами, которые в осеннюю и весеннюю распутицу начинали «играть». В этой связи, весной и осенью 52-му гв. МТАП приходилось выполнять полёты с аэродрома Николаевка, где имелась нормальная бетонная полоса.

В 1958-1959 гг. в составе полка имелся самолёт Ил-14П с аппаратурой помех. В феврале 1959 года самолёт был передан в 593-й ОТАП, где из подобных самолётов была сформирована специальная эскадрилья.

С 1 июля 1960 г., в рамках «дальнейшего значительного сокращения ВС СССР», на основании директивы ГШ ВМФ №ОМУ/13030 от 27.03.1960 г., 52-й гв. МТАП на аэродроме Южная Сергеевка был расформирован.

Авиатехника полка

ТБ-3, ДБ-3Б, ДБ-3Т, Ту-2Т, Ил-28Т, Ил-14П, Ан-2.

Происшествия

15 февраля 1944 г., при выполнении ночного радиусного полёта составом звена по маршруту: точка в море — бухта Терней — бухта Пластун, без вести пропал самолёт ДБ-3Б с экипажем в составе: лётчик мл. лейтенант Пётр Карпович Предейн, штурман лейтенант Николай Ефимович Кузнецов (фамилия стрелка-радиста требует уточнения). Предположительной причиной падения самолёта в море стала потеря лётчиком пространственной ориентации.

5 августа 1951 года произошла авиационная катастрофа самолёта Ту-2, в которой погиб штурман мл. лейтенант Владимир Николаевич Николаенко.

Литература

Левшов П.В., Болтенков Д.Е. Век в строю ВМФ: Авиация Военно-Морского Флота России (1910-2010). — Специальный выпуск альманаха "Тайфун" № 12. — СПб., 2012. — 768 с. — (Справочник).

Отрывок, характеризующий 52-й минно-торпедный авиационный полк

Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.