Доктор богословия

Поделись знанием:
(перенаправлено с «D.D.»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

До́ктор богосло́вия (D.D., лат. Divinitatis Doctor, англ. Doctor of Divinity, англ. Theology Doctor, ThD, англ. Doctor of Theology, ThD) — учёная степень в области богословия. Исторически давала право преподавать в университете христианское богословие и смежные предметы.





Великобритания

В Великобритании степень доктора богословия традиционно является самой престижной из докторских степеней. Далее по важности следуют степени доктора юриспруденции (Legum Doctor) (или доктор гражданского права — Doctor of Civil Law), доктора медицины (Medicinæ Doctor), доктора гуманитарных наук (Litterarum doctor), доктора естественных наук (Scientiæ Doctor) и доктора музыки. Своим высоким статусом степень Divinitatis Doctor обязана традиционной связи британских университетов с христианской церковью. По мере секуляризации университетов в XX веке степень Divinitatis Doctor утрачивает своё прежнее значение, хотя официально всё ещё является высшей докторской степенью в английских университетах в Оксфорде, Кембридже, Дареме, а также в шотландских университетах св. Андрея, Глазго, Абердина.

США

В США степень Divinitatis Doctor чаще всего даётся honoris causa. В США не существует системы «высших докторских степеней» («higher doctorates»), поэтому высшие степени в академическом богословии — доктор философии и доктор богословия (Doctor of Theology) или доктор священного богословия (Doctor of Sacred Theology).

Другие докторские степени в области богословия — Doctor of Biblical Studies, Doctor of Practical Theology, Doctor of Ministry.

Российская империя

В Российской империи учёные степени в духовных учебных заведениях были учреждены в начале XIX века.

Доктором богословия мог стать магистр академии. Для получения степени доктора магистр должен был написать сочинение на латинском или русском языке, которое вносилось в конференцию в установленном порядке. Сочинение должно было состоять: «a) или из ответа на одну какую-нибудь из задач, конференцией предложенных к разрешению; b) или из открытия новых способов улучшить которую нибудь из наук к духовной учености относящихся: c) или из произвольно избранного сочинителем содержания, которое может иметь особенное влияние на пользу церкви».

«Пространство предложенного сочинения достаточным, а достоинство онаго уважительным признается: а) когда сочинитель обдумал избранный им или от конференции назначенный ему предмет со всех возможных сторон: b) когда столько написал об оном, сколько должно было написать; с) когда таким точно слогом изъяснился, какой сроден сущности предмета».

Устав также определял, что звание доктора не должно даваться за: «a) За переводы. b) За проповеди, разве бы кто постоянным упражнением в сем роде, и чистотой христианского учения, отличился особенно и заслужил общее одобрение. c) За сочинение, без особливого труда выбранные из других книг отечественных, или иностранных». В Уставе были прописаны нравственные требования к претендентам на звание доктора.

«Никакое совершенство сочинения не должно доставить звания доктора тому, кто чистым и неукоризненным образом жизни не засвидетельствовал о себе вышнего звания быть учителем христианским. Конференция всемерно должна стараться иметь о сем верные сведения».

Имя автора сочинения по возможности сохранялось в тайне до тех пор, пока не дадут оценку сочинению все участвующие в этой процедуре[1].

Современное использование

Степень Divinitatis Doctor чаще всего даётся honoris causa людям, чьи выдающиеся труды связаны с религией. В большинстве англоязычных университетов студенты, защитившие диссертацию на соискание докторской степени, получают степень доктора богословия (Doctor of Theology), а не Divinitatis Doctor. Согласно мнению Национального научного фонда США, эта степень эквивалентна в настоящее время степени доктора философии[2].

В России

В настоящее время на территории Российской Федерации присвоение учёной степени «доктор богословия» не относится к компетенции Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации.

В соответствии с законом «Об образовании в Российской Федерации» богословские степени и богословские звания имеют юридическую силу[3] и учитываются для целей лицензирования[4] и государственной аккредитации[5].

В России и на Украине степени доктора богословия присваиваются в следующих образовательных организациях:

См. также

Напишите отзыв о статье "Доктор богословия"

Примечания

  1. Криворученко В. К. // Официальный сайт Московского гуманитарного университета. Автор — доктор исторических наук, профессор кафедры истории МосГУ, член Академии гуманитарных наук, член Национальной академии ювенологии, почетный работник высшего профессионального образования РФ, заместитель начальника Управления аспирантуры, докторантуры и научной работы Московского гуманитарного университета, главный редактор «Научных трудов Московского гуманитарного университета».
  2. [www2.ed.gov/about/offices/list/ous/international/usnei/us/doctorate.doc Structure of the U.S. Education System: Research Doctorate Degrees], International Affairs Office, U.S. Department of Education, February 2008, <www2.ed.gov/about/offices/list/ous/international/usnei/us/doctorate.doc>. Проверено 2 июля 2010. 
  3. [www.rg.ru/2011/03/29/akkreditaciya-site-dok.html Постановление Правительства Российской Федерации от 21 марта 2011 г. N 184 г.]
  4. Постановление Правительства Российской Федерации от 28 октября 2013 г. N 966www.rg.ru/2013/10/31/postanovlenie-site-dok.html
  5. [xn--80abucjiibhv9a.xn--p1ai/%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B/2974 Ст. 91 и ст. 92 Федерального закона от 29.12.2012 N 273-ФЗ (ред. от 03.02.2014) «Об образовании в Российской Федерации».]

Отрывок, характеризующий Доктор богословия

«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.