Огненная ночь

«О́гненная ночь» (нем. Feuernacht, итал. Notte dei fuochi) — акция против принудительной итальянизации Южного Тироля, произошедшая в ночь на 12 июля 1961 года, когда было взорвано 34 опоры линий электропередачи. Эту дату считают одним из поворотных моментов в истории Южного Тироля.

Предыстория

После падения фашистского режима в Италии, казалось, что ситуация с неиталоговорящими меньшинствами в Италии улучшается. Однако значительная часть населения не была готова принять существовавшее при Муссолини положение вещей. Несмотря на то, что основные вопросы были решены согласно Парижскому договору 1947 года, практически его условия в полной мере не выполнялись. К тому же, многие немецкоговорящие жители Южного Тироля стремились разорвать связь с Италией и снова присоединить регион к Австрии. Начиная с 1957 года небольшие группы начали подготовку к достижению своей цели силовым путём. «Огненная ночь» была отправной точкой серии акций, проходивших в 1960-х. Эти акции были спланированы и проведены группой «Комитет освобождения Южного Тироля» (нем. Befreiungsausschuss Südtirol, BAS), которую возглавлял Зепп Кершбаумер (нем. Sepp Kerschbaumer). Особенностью организованных им акций было стремление избежать ранения или гибели людей; акции были направлены против зданий (ратуши, полицейские участки) или сооружений и проводились ночью, когда уменьшалась вероятность случайных человеческих жертв.

Цель

Целью нападений было, в первую и в главную очередь, сообщить миру о проблеме Южного Тироля. Подрыв опор ЛЭП обесточил промышленную зону Боцен — Больцано, прекратил подачу электричества, которое служило своего рода символом насильственной итальянизации в годы фашистского режима. Эта цель не была достигнута в течение «Огненной ночи», но мировая общественность действительно узнала о положении германоязычной общины в Южном Тироле. Немедленными ответными действиями итальянских властей было массивное увеличение военного и полицейского присутствия в регионе. Месяцем спустя была предпринята попытка новой «Огненной ночи», и подача электричества действительно была прекращена в промышленный район на севере Италии, остановились поезда международного сообщения. На Италию было оказано значительное международное давление.

Ссылки

[www.vermaechtnis.at/index.php?feuernacht Огненная ночь]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Огненная ночь

– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.