Больцано (провинция)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Южный Тироль»)
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 46°30′00″ с. ш. 11°20′00″ в. д. / 46.50000° с. ш. 11.33333° в. д. / 46.50000; 11.33333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=46.50000&mlon=11.33333&zoom=14 (O)] (Я)

Автономная провинция Больцано/Боцен — Южный Тироль
итал. Autonome Provinz Bozen — Südtirol
Provincia autonoma di Bolzano — Alto Adige
Provinzia Autonoma de Balsan — Südtirol
Область: Трентино — Альто-Адидже
Столица: Больцано
Площадь: 7,400 км²
Население: 510 851 чел. (2011)[1]
Плотность: 69,0 чел./км²
Коммуны: 116
Почт. индексы: 39100
Тел. коды: 0471, 0472, 0473, 0474
Код ISTAT: 021
Глава: Луис Дурнвальдер (Южнотирольская народная партия)  2003
[www.provinz.bz.it Официальный сайт]

Автоно́мная прови́нция Больца́но-Бо́цен — Ю́жный Тиро́ль (нем. Autonome Provinz Bozen — Südtirol, итал. Provincia autonoma di Bolzano — Alto Adige, ладинск. Provinzia Autonoma de Balsan — Südtirol) — автономная провинция в Италии. Является частью региона Трентино — Альто-Адидже/Зюдтироль, который также является автономным. Площадь — 7 400 км², население — более 500 000 жителей. Столица — Больцано (Боцен).

Большинство жителей используют австро-баварский диалект немецкого языка (южнотирольский вариант немецкого языка), около четверти говорят на итальянском, небольшая часть населения — на ладинском.

В составе Европейского союза провинция является частью еврорегиона Тироль-Южный Тироль-Трентино, границы которого практически полностью совпадают с границами исторического региона Тироль.





География

Южный Тироль находится на самом севере Италии. Провинция граничит с Австрией (земли Тироль и Зальцбург) на севере и востоке и со Швейцарией (кантон Граубюнден) на западе. Итальянские провинции Беллуно, Тренто и Сондрио находятся соответственно к юго-востоку, югу и юго-западу от Южного Тироля.

Самоуправление

Представительный орган — Южнотирольский ландтаг (нем. Südtiroler Landtag, итал. Consiglio della Provincia autonoma di Bolzano, лад. Cunsëi dla Provinzia autonoma de Bulsan), исполнительный орган — Южнотирольское земельное правительство (нем. Südtiroler Landesregierung, итал. Giunta provinciale), состоящее из губернатора (нем. Landeshauptmann, итал. Presidente della Provincia autonoma di Bolzano), двух заместителей губернатора (нем. Landeshauptmannstellvertreter) и земельных советников (нем. Landesrat). Суд первой инстанции — земельный суд Боцена/Больцано (нем. Landesgericht Bozen, итал. Tribunale di Bolzano), низшее звено судебной системы — мировые суды (нем. Friedensgerichte).

Политические партии:

Административное деление

Провинция разделена на восемь округов (нем. Bezirksgemeinschaft, ит. Comunità comprensoriale), один из них — столица Больцано-Боцен, округа делятся на 116 городов и общин (нем. Gemeinde, ит. Communa).

Представительный орган округа — окружной совет (нем. Bezirksrat, итал. Consiglio comprensoriale), состоящий из окружных советников (нем. Bezirksrat, итал. Consiglere comprensoriale), избирается населением, исполнительный орган округа — окружной комитет (нем. Bezirksausschuss, итал. Giunta comprensoriale), состоящий из окружного председателя (нем. Bezirkspraesident, итал. Presidente comprensoriale), окружных вице-президентов (нем. Bezirksvizepräsident, итал. Vicepresidente comprensoriale) и окружных референтов (нем. Bezirksreferent, итал. Asessore comprensoriale), избирается окружным советом.

Представительный орган города — общинный совет (нем. Gemeinderat, итал. Consiglio communale), состоящий из общинных советников (нем. Gemeinderat, итал. Consiglere communale), избирается населением, исполнительный орган города — городской совет (нем. Stadtrat, итал. Giunta communale), состоящий из мэра (нем. Bürgermeister, итал. Sindaco), вице-мэра (нем. Vizebürgermeister, итал. Vice Sindaco) и городских советников (нем. Stadtrat, итал. Asessore communale), избирается общинным советом.

Представительный орган общины — общинный совет (нем. Gemeinderat, итал. Consiglio communale), состоящий из общинных советников (нем. Gemeinderat, итал. Consiglere communale), избирается населением, исполнительный орган общины — общинный комитет (нем. Gemeindeausschuss, итал. Giunta communale), состоящий из мэра (нем. Bürgermeister, итал. Sindaco), вице-мера (нем. Vizebürgermeister, итал. Vice Sindaco) и общинных референтов (нем. Gemeindereferent, итал. Asessore communale), избирается общинным советом.

История

В 1919 году, после Первой мировой войны, Южный Тироль по Сен-Жерменскому мирному договору был присоединён к Италии. До этого он входил в состав Австрии, будучи частью коронной земли Тироль. В итальянском Тироле на тот момент 86 % местных жителей говорили на немецком языке.

24 апреля 1921 года итальянскими фашистами было совершено нападение на праздничный парад в столице провинции. Далее, в ходе антигерманской кампании, были переименованы на итальянский лад все населённые пункты Южного Тироля, за исключением Ланы. В 1927 году в Италии был принят закон, согласно которому внутри страны признавались лишь итальянские дипломы.

Союз фашистской Италии и нацистской Германии поставил немецкоязычное население на грань исчезновения. Им предлагалось либо покинуть родину и переселиться в Третий рейх, либо остаться и подвергнуться итальянизации и ассимиляции. В результате после 1938 года 78 тысяч жителей покинули регион[2].

1 сентября 1942 года германским генеральным комиссаром Крыма — Таврии (со штаб-квартирой в Мелитополе) стал Альфред Фрауэнфельд. Ещё до своего назначения на эту должность, летом 1942 года Фрауэнфельд выступил с меморандумом о целесообразности переселения южно-тирольских немцев в Крым. 10 июля 1942 года Генрих Гиммлер написал Фрауэнфельду письмо, в котором он благодарил его за меморандум и сообщал, что он говорил об этой идее с Гитлером. По словам Гиммлера, ни Гитлер, ни он сам не имеют ничего против переселения южно-тирольских немцев в Крым, хотя этот план может быть реализован только после окончания войны[3]. На одном из совещаний Гитлер сказал:

Я думаю, что это великолепная идея. Кроме того, я также считаю, что Крым и климатически, и географически подходит тирольцам, а по сравнению с их родиной он — действительно земля, где текут реки с молоком и мёдом. Их переселение в Крым не вызвало бы ни физических, ни психологических трудностей.
Сам Крым, вместе с Таврией[4] и некоторыми другими районами южной Украины, в дальнейшем по Генеральному плану «Ост» должны были составить «Готенгау», предполагавшийся к немецкой колонизации и непосредственной передаче в состав Рейха[5]. Действительно, тирольцы были для национал-социалистов всего лишь разменной монетой, не более того. Союз нацизма с фашизмом завязывался и развивался за их спиной и через их головы[6]

Мирный договор 1947 года подтвердил границу Италии с Австрией по состоянию на 1919 год[7]. Немецкоязычному меньшинству Южного Тироля гарантировалось полное равенство прав с италоязычным населением. Был создан автономный регион Трентино — Альто-Адидже, в котором Южный Тироль является северной провинцией Больцано (Боцен) (вторая, преимущественно италоговорящая, южная провинция — Трентино). Однако Австрия продолжала заявлять, что немецкоязычное меньшинство подвергается в Италии дискриминации. Италия, в свою очередь, обвиняла Австрию в поддержке пангерманских и пронацистских сил, а также в пособничестве террористам, совершавшим свои акции в Южном Тироле на всём протяжении 1960-х годов.

После окончания Второй мировой войны был создан «Комитет освобождения Южного Тироля», отличительной особенностью действий которого было стремление избежать ранения или гибели людей. Все акции были направлены против зданий или сооружений и проводились ночью, чтобы избежать случайных человеческих жертв. В 1961 году Комитетом был произведен подрыв опор линий электропередачи, который обесточил провинцию. Кроме того, прекратилась подача электричества на промышленный север страны. Это событие вошло в историю под названием «Огненная ночь», и мировая общественность узнала о положении германоязычной общины в Италии[8].

В конце 1969 года Италия и Австрия достигли соглашения, по которому «регион получал права расширенной автономии, возрастало влияние тирольцев на национальную политику в провинции, немецкий язык получал соответствующий статус, признавалось немецкое название территории — Южный Тироль (Südtirol)»[9]. Однако Италия не торопилась воплощать эти положения в жизнь.

Окончательно вопрос Южного Тироля был урегулирован в 1992 году. Италия предоставила немецкоязычным жителям региона Трентино — Альто-Адидже право получать образование на немецком языке, они стали шире представлены в муниципальных органах власти и смогли напрямую обращаться в Международный суд ООН в Гааге[10]. В том же году австрийские власти объявили ООН о прекращении противоречий с Италией по вопросу Южного Тироля.

В 2001 году регион получил статус отдельной немецкоговорящей провинции, расположенной на севере Италии[11]. Согласно Статусу региона Трентино — Альто-Адидже правительство гарантирует сохранность культурных и языковых различий отдельных этнических групп. Также был образован региональный парламент, в который входят 70 выборных депутатов. Парламент обладает не только законодательной властью на региональном уровне, но также избирает президента, двух вице-президентов и министров автономии, при этом в течение срока полномочий избранного парламента пост президента региона попеременно должны занимать представители немецкой и итальянской общины[11].

Ныне политическими сторонниками южнотирольского сепаратизма и общетирольского ирридентизма являются входящая в Европейский свободный альянс Южнотирольская народная партия, а также Союз Южного Тироля, Свобода Южного Тироля, Демократическая партия Южного Тироля.

Демолингвистика Южного Тироля

Несмотря на ранее проводившуюся политику итальянизации, до сих пор в Южном Тироле больше двух третей населения говорит на немецком языке[12]. Официальными языками провинции являются итальянский и немецкий. Ладинский язык также имеет официальный статус в нескольких коммунах на юго-востоке провинции. По переписи 2001, из 116 коммун:

Во время Второй мировой войны, а также позднее немецкое население провинции, недовольное положением меньшинства в Италии, проявляло сепаратистские настроения. В 1960-е гг. протесты германской общины вылились в акцию под названием Огненная ночь.

Родные языки по переписи 2011[13]:

Родной язык Числ. Доля, %
Немецкий 354 582 69,41
Итальянский 133 127 26,06
Ладинский 23 141 4,53
Всего 510 851 100

Экономика

Напишите отзыв о статье "Больцано (провинция)"

Примечания

  1. [altoadige.gelocal.it/cronaca/2012/04/03/news/ma-quanti-pregiudizi-sugli-stranieri-5750328 Ma quanti pregiudizi sugli stranieri - Cronaca - Alto Adige]
  2. [www.krugosvet.ru/enc/strany_mira/AVSTRIYA.html?page=0,26 Австрия. История — Энциклопедия Кругосвет.]
  3. «ACHTEN SIE AUF DIE ZWIEBEL DER HERBSTZEITLOSE». — «Дер Шпигель» («Der Spiegel»), № 8, 1968, стр. 60 (19 февраля 1968: www.spiegel.de/spiegel/print/d-46122791.html). (Источник: Гельмут Хайбер (Helmut Heiber) «Письма Гиммлера» («Briefe an und von Himmler»), 1968.)
  4. Область Днепро-Молочанского междуречья в пределах современных Запорожской и Херсонской областей.
  5. [actualhistory.ru/genplan_ost_faq Игорь Петров, историк. ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПЛАН «ОСТ» В ВОПРОСАХ И ОТВЕТАХ. Актуальная история]
  6. Впрочем, всем этим планам не суждено было осуществиться. После того как в апреле — мае 1944 года Крым был освобождён советскими войсками, Фрауэнфельд вернулся в Вену и затем до конца войны был командиром роты пропаганды Вермахта.
  7. [archive.is/20120912034753/www.pravoteka.ru/pst/4/1690.html Мирный договор с Италией, 1947]
  8. [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Biatlon/spbnews_Antholic-ili-Anterseliva Антхольц или Антерсельва?]
  9. [www.krugosvet.ru/enc/strany_mira/avstriya.html?page=0,15 Австрия krugosvet.ru]
  10. [countrystudies.us/austria/128.htm Eric Solsten, ed. Austria: A Country Study. Washington: GPO for the Library of Congress, 1994.]
  11. 1 2 [www.provinz.bz.it/downloads/autonomy_statute_eng.pdf Special Statute of the Trentino-Alto Adige/Südtirol Region]. Official website of the Autonomous Province of Bolzano/Bozen (2009). Проверено 11 апреля 2011. [www.webcitation.org/64wYbo8az Архивировано из первоисточника 25 января 2012].
  12. [www.provinz.bz.it/astat/download/jb_k03.pdf Autonome Provinz Bozen — Südtirol | Landesinstitut für Statistik (Astat)]
  13. [www.provincia.bz.it/downloads/Siz_2006-eng.pdf Южный Тироль]. Таблица - Родные языки - Перепись населения Италии 2001. Проверено 15 ноября 2007. [www.webcitation.org/65IaOkmZP Архивировано из первоисточника 8 февраля 2012].

Ссылки

  • [www.provinz.bz.it Автономная провинция Больцано-Боцен — Южный Тироль]  (нем.)  (итал.)  (лад.)  (англ.)  (фр.)
  • [www.provincia.bz.it/en/downloads/tirol_perevod_russisch_16-01-2002.pdf Южно-тирольская автономия. Краткое введение]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Больцано (провинция)

Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.