Nadieh
| Nadieh | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Карин Франсин Анне Мейс |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Годы активности | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
| Лейблы | |
| [www.windforce11.com www.windforce11.com] | |
Nadieh (рус. Нади́); урождённая Карин Франсин Анне Мейс (нидерл. Karin Francine Anne Meis; 7 сентября, 1958, Гаага, Нидерланды — 5 апреля, 1996, Утрехт, Нидерланды) — нидерландская певица, музыкант.
Биография
Nadieh родилась 7 сентября 1958 года. Её полное имя при рождении — Карин Франсин Анне Мейс. Отец, Франс Герман Мейс (Frans Herman Meis), был инженером родом из Индонезии. Мать, Вил Донк (Wil Donck), родом из Схевенингена, курортного района Гааги.
В возрасте 11 лет выучилась игре на гитаре, пишет зрелые для своего возраста тексты. В 17 лет входит в музыкальную группу соседской девушки — группу последователей веры бахаи. Поёт в церкви, начинает посещать храм Бахаи. С близким другом уезжает в США. Вскоре возвращается и знакомится с будущим мужем, иранским учителем химии Зиаулой Рейнари (Zia’u’llah Reyhani). В университете изучает арабский язык и психологию. Но не заканчивает учёбу, полностью решив посвятить себя музыке.
14 сентября 1979 года Nadieh выходит замуж и переезжает в Хертогенбос. В 1980 году выступает в группе The Bill Bradley Band (B. B. Band). В 1981 году рождает дочь Нади (Nadiè Reyhani)[1]. В 1985 году рождает сына Рафи (Rafi Benjamin Vincent Reyhani). В 1986 году выходят её первые синглы Right to change, Windforce 11, они достигают 23-го места и шесть недель держатся в нидерландском Top 40.
В 1987 году Ханс Вермёлен (Hans Vermeulen) и Кес Бюнен (Kees Buenen) продюсируют дебютный альбом Nadieh — Land of Tá, который завоевывает награды в самых престижных и почётных нидерландских музыкальных конкурсах — Zilveren Harp (Серебряная Арфа) и De Edisons (an Edison Music Award). С песней Haifa Blue Nadieh завоевывает награду Лучшего исполнителя на Yamaha Music Festival (неофициально конкурс именовался как «Восточное Евровидение»)[2]. В 1988 году получает CD Award за второй альбом, Company of Fools. В том же 1988 году разводится с мужем.
В Японии на конкурсе Yamaha Music Festival Nadieh знакомится с Джанной Наннини, которая тоже принимает участие в конкурсе. Вдохновлённая итальянской певицей, Nadieh решает написать альбом, отличный от первых двух поп-альбомов. В третьем альбоме No way back (1989) принимали участие Рут Джакотт (Ruth Jacott) (бэк-вокал) и Колин Бланстоун. С Бланстоуном дуэтом исполняет заключительную композицию альбома, одну из лучших своих песен, — Splendid Morning. Сближается с Бартом Слотхаком (Bart Sloothaak), директором «Wisseloord Studios», который становится её менеджером.
В своём четвёртом альбоме Eye on the Waves (1991) Nadieh возвращается к фолк-стилю. И хотя Nadieh выступает на немецком телевидении и посещает Штаты, международный успех, за исключением Японии, к певице не приходит. В 1992 году Nadieh отдаляется от шоу-бизнеса и переезжает с детьми и Бартом Слотхаком в небольшую деревню в регионе Бетюве на востоке страны. В собственной домашней студии она пишет музыку. В 1994 году выпускает альбом On my own. В 1995 году Nadieh и её сестра Нонни (Nonny) проводят акустические концерты для небольших аудиторий в театрах. 9 ноября Nadieh даёт свой последний концерт. В конце года умирает её отец. А через несколько недель после похорон отца умирает и мать певицы. После этого Nadieh заболевает. У неё рак груди. Вечером 5 апреля Nadieh умирает в госпитале Утрехта от тромбоэмболии. Ей было всего 37 лет. Она похоронена на кладбище прямо по соседству с её домом в Реное. На надгробном камне высечена гитара, на обратной стороне камня — прекрасный текст из Бахаи.[3]
Память
В 2006 году, 10 лет спустя после смерти Nadieh, организованный поклонниками её творчества Фонд Nadieh (Nadieh Foundation) выпускает альбом Go stand. Альбом включает несколько концертных записей, все песни в альбоме на английском языке.
Популярность певицы в Нидерландах и Бельгии такова, что в конце 1980-хх и начале 1990-хх многие родители называют своих детей именем Nadieh.
Награды
- Zilveren Harp (Серебряная Арфа) и Edison Music Award за альбом Land of Tá (1987)
- Best Singers Award на Yamaha World Song Festival за песню Haifa Blue (1987)
- CD Award за альбом Company of Fools (1988)
Дискография
- Land of Tá (1986)
- Company of fools (1988)
- No way back (1989)
- Eye on the waves (1991)
- On my own (1994)
- Leef me (1999), посмертный
- Go Stand (2006), посмертный
Интересные факты
- Псевдоним певицы происходят от персидского имени Nadie, которым она назвала свою дочь; букву «h» Nadieh добавила для таинственности.
Напишите отзыв о статье "Nadieh"
Примечания
Ссылки
- [www.windforce11.com Сайт, посвященный Nadieh] (англ.), содержит много материалов
- [users.telenet.be/wpsf/WPSF1987.htm Сайт, посвящённый Yamaha World Song Festival (призёры 1987 года)] (англ.)
- [www.nadieh-foundation.nl/ Nadieh Foundation] (нид.) (сайт приостановил свою работу по просьбе наследников) (недоступная ссылка — история)
Отрывок, характеризующий Nadieh
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
