Чуляк, Ивица
 |
Эта страница требует существенной переработки. Возможно, её необходимо викифицировать, дополнить или переписать.
Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К улучшению/23 апреля 2016. |
| Satan Panonski | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
Винковцы, Хорватия |
| Страна | |
| [satanpanonski.blog.hr nonski.blog.hr] | |
Satan Panonski (Настоящее имя — Ивица Чуляк, хорв. Ivica Culjak; 4 июня 1960, село Черич — 20-27 января 1992, Винковцы) — югославский и хорватский панк-музыкант, поэт, художник, артист и фрик. Известен прежде всего своими эпатажными выступлениями, во время которых исполнял экспрессивный рок и занимался мазохизмом и членовредительством прямо на сцене[1]. Сам Чуляк называл жанр, в котором выступал, «Hard Blood Shock».
Ранняя биография
Ивица Чуляк родился 4 июня 1960 года в селе близ города Винковцы. Известно, что он имел очень неприязненные отношения с отцом, и это во многом повлияло на его склонность к протесту против любого угнетения. После визита к родственникам в ГДР в 1978 году заинтересовался панком. Примерно в это же время он пережил травмирующее психику событие — гибель нескольких своих друзей в речке. В 1979 году он пришёл к местным панкам, которые называли себя Pogreb X и стал их вокалистом (несмотря на отсутствие музыкального слуха, чувства ритма, однако благодаря уже тогда заметной харизматичности). В 1981 году произошёл инцидент, во время которого Чуляк убил одного из напавших на него хулиганов. Его за недостаточностью доказательств о том, что это была вынужденная самооборона, признали виновным и приговорили к 12 годам тюремного заключения. Однако обследовавшие его врачи обнаружили у него маниакально-депрессивный психоз, в результате чего Ивица попал не в тюрьму, а в психиатрическую клинику.
Satan Panonski
В клинике, имея много свободного времени, он рисовал причудливые картины, писал стихи. Когда его в середине 1980-х стали выпускать из клиники «для социализации» он, взяв себе псевдоним Satan Panonski, начал давать концерты, в основном с музыкантами из групп «Skol» и «Majke». Концерты его отличались небывалой для того времени зрелищностью (за которую его часто сравнивают с эпатажным GG Allinом[2]: бил о голову бутылки, резал тело осколками, прокалывал кожу шпильками и выпиливал лобзиком на собственном животе. Однако до записи альбома дошло лишь в конце 1989 года, когда был записан альбом «Ljuljajmo Ljubljeni Ljubiasti Ljulj», представляющий собой достаточно сырой сборник песен в основном даже без гитарной партии (лишь бас+ударные). В 1990 году был записан второй альбом группы, получивший название «Nuklearne olimpijske igre», в который вошли перезаписанные в новом инструментальном составе (к ритм-секции добавилась ещё гитара) песни из предыдущего альбома и ряд новых композиций. В это же время, грянул распад Югославии, и, когда в 1991 году началась сербо-хорватская война Ивица, выписанный к тому времени из психиатрической больницы, ушёл добровольцем на фронт. Причиной этому послужила оккупация той части Хорватии, где жила его мать. В 1992 году Satan записывает альбом «патриотических» песен «Kako je punker branio Hrvatsku» чем вызывает большое недоумение многих своих поклонников, убеждённых в его абсолютной аполитичности. В период с 20 по 27 января Satan Panonski погиб при загадочных обстоятельствах. Есть версия, что он был застрелен одним из излишне религиозно фанатичных усташей из-за неприятия образа Ивицы. Согласно более популярной версии, он погиб в результате несчастного случая (нетрезвый поскользнулся на льду с заряженным оружием, которое в результате выстрелило в него). Похоронен Ивица как хорватский воин на Аниной улице в родном городе Винковцы[3].
Дискография
- 1989 — Ljuljajmo Ljubljeni Ljubiasti Ljulj (MC — 1989 год, CD — 2002 год)
- 1990 — Nuklearne Olimpijske igre (MC — 1990 год, CD — 2002 год)
- 1992 — Kako je panker branje hrvatsku (MC — 1990 год, CD — 2002 год)
Имеют хождение огромное количество любительских концертных записей Satana Panonski и многие поклонники считают, что они играют даже более важную роль чем откровенно «сырые» альбомы.
Факты
- Существует расхожий миф, что Ивица являлся борцом за права ЛГБТ в Югославии. Однако, эта информация ничем не подтверждается. Вместе с тем, вероятно он был гомосексуалистом (хотя и встречался в молодости с девушкой по имени Весна).
- Несмотря на свой псевдоним, Чульак не имел никакого отношения к сатанизму а взял свой псевдоним после того как его неоднократно обзывали «Сатаной» суеверные местные жители.
- Свои концерты он часто начинал фразой «Я Satan Panonski, по национальности — панк, по профессии — друг»
- Существует информация, что И. Чуляк дважды подсаживался на наркотики (таблетки) но оба раза сумел завязать. Вместе с тем известно, что так или иначе они играли существенную роль в его жизни, но «системным» наркоманом он не был.
Ивица Чуляк считается одним из самых харизматичных и самобытных панк-рокеров на Балканах. Его концерты проходили на крупнейших сценах Загреба, Белграда, Сараева и др.
Напишите отзыв о статье "Чуляк, Ивица"
Примечания
- ↑ [www.rtl.hr/tabloid/scena/307651/sjekire-zileti-i-drugi-ekscesi-hrvatskih-rokera/ Sjekire, žileti i drugi ekscesi hrvatskih rokera — RTL Televizija]
- ↑ [web.archive.org/web/20140929021121/mtrpl.ru/panonski Бравый солдат Сатан]
- ↑ [www.vecernji.hr/glazba/satan-panonski-sjekao-se-od-krivnje-jer-je-ubio-covjeka-269250 Satan Panonski sjekao se od krivnje jer je ubio čovjeka - Večernji.hr]
Ссылки
- [vk.com/clubhardbloodshock Фан-клуб Вконтакте]
- [www.discogs.com/artist/895599-Satan-Panonski Дискография Satan Panonski]
- Ljubica Anđelković Džambić. [www.uaos.unios.hr/artos/pdf/broj_3/krvavi.pdf Krvavi performans i tijelo otpora: Satan Panonski]
Отрывок, характеризующий Чуляк, Ивица
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
