Wonder Stories

«Wonder Stories» — американский научно-фантастический журнал, созданный Хьюго Гернсбеком путём слияния двух ранее издававшихся им журналов «Air Wonder Stories» и «Science Wonder Stories».

Расцвет

Первый номер «Wonder Stories» вышел в июне 1930 года. Издателем его значилась издательская компания Гернсбека Stellar Publishing Corporation, а редактором — сам Гернсбек; однако реально всю редакторскую работу для журнала выполнял его ассистент Дэвид Лассер. Именно благодаря его усилиям журнал оказался достаточно конкурентоспособным рядом с успевшим стать архаичным «Amazing Stories» и поначалу слишком развлекательным и легковесным «Astounding Science Fiction».

Дэвид Лассер быстро пришёл к выводу, что публиковавшаяся Гернсбеком фантастика большей частью интересна лишь крайне нетребовательному читателю. Для расширения аудитории и подъёма престижа журнала Лассер обратился к постоянным авторам с письмом, в котором предлагал им забыть о «космической опере», рассказах о гигантских насекомых и историях о победе героя над очередным космическим чудищем. Лассер писал:

«В научной фантастике следует придерживаться реалистического подхода в том, что касается реакции персонажей, индивидуальной и групповой, на открытия и изобретения. Развитие сюжета должно быть рациональным, хотя и не в ущерб драматическому построению, описанная ситуация оставаться убедительной, а персонажи должны иметь личностные характеристики. Другими словами: позвольте себе в рассказе одно фундаментальное допущение — что возможно какое-то изобретение или открытие, — а затем покажите, какие логические и событийные последствия оно может иметь для мира, а также то, чем это обернётся для участвующих в сюжете персонажей. Современный научно-фантастический сюжет не обязательно должен быть всемирно-эпическим. Скорее он должен углублённо показывать какой-то конкретный этап развития будущей цивилизации.»

Лассер также поощрял попытки авторов нарушить разнообразные негласные ограничения, существовавшие в тогдашней фантастике, — например, использовать тему религии, исследовать изменение роли полов в обществе будущего, ставить под сомнение социальные запреты. Тогда же впервые тема героики в освоении космоса стала расширяться, авторы стали показывать не только победы человека в борьбе с неизвестным, но и тяжелые поражения.

Следствием редакторских усилий Лассера стало появление нового образа фантастического произведения, заметный рост художественного уровня публикуемых в журнале текстов и общее «взросление» жанра.

Среди заметных авторов, публиковавшихся в журнале в этот период, были Кларк Эштон Смит, Эдмонд Гамильтон, Джек Уильямсон, Клиффорд Саймак, Джон Уиндем (который тогда подписывал свои произведения именем Джон Бейнон Харрис), П. Шайлер Миллер, Лоуренс Мэннинг, Лесли Ф. Стоун, Фрэнк К. Келли, Фрэнсис Флэгг, Эд Эрл Рипп, Дэвид Г. Келлер, Джон Тэйн, Барнс, Артур К., Джон В. Кэмпбелл.

В этот период выпускалось также ежеквартальное приложение к журналу «Wonder Stories Quarterly» (1930-1933).

Закат

По мере того, как Депрессия охватывала всё новые области экономики США, трудности издательской компании Гернсбека росли и довольно высокая зарплата, которую получал Лассер, стала для Гернсбека обременительной. Кроме того, Лассер стал заметной фигурой в общественном движении в защиту безработных, что в конце концов и стало поводом для его увольнения с поста ассистента редактора журнала в июле 1933 года. В это же время Гернсбек ликвидирует свою издательсую компанию Stellar Publishing и взамен основывает новую — Continental Publishing. В период реорганизации журнал пропускает июльский и сентябрьский номера, но с октября ежемесячный график выхода номеров восстанавливается.

На должность редактора-ассистента Гернсбек приглашает за очень скромную зарплату молодого любителя фантастики Чарлза Д. Хёнига, не имевшего никакого опыта, однако хорошо знавшего фантастику и фэндом. Сообщество американских любителей фантастики постепенно самоорганизовывалось, и Гернсбек решил, что оно может быть устойчивой читательской базой для журнала. В февральском номере «Wonder Stories» 1934 года публикуется объявление о создании Лиги научной фантастики, которая стала первой действительно общенациональной фэн-ассоциацией. Начавшая регулярная публикация в журнале материалов, посвященных жизни фэндома, усилила связь журнала с «организованными» любителями фантастики, но число их было не так велико, как надеялся Гернсбек.

В это время позиции «Astounding», которым начал руководить опытный редактор Ф. Орлин Тримейн, заметно усилились, и Хёниг сделал попытку усовершенствовать редакционную политику «Wonder Stories». Он объявил, что будет принимать для публикации только совершенно оригинальные произведения с неизбитыми идеями и сюжетами. Этот внешне разумный подход на деле обернулся резким снижением уровня публикуемых произведений: во-первых, в «Astounding» авторам больше и быстрее платили и самые значительные произведения предлагались в первую очередь туда; во-вторых, с Хёнигом сыграла злую шутку его фэнская эрудиция — он знал фантастику слишком хорошо, а потому регулярно отвергал произведения, сюжеты и идею которых сочли бы оригинальными 90 % читателей «Wonder Stories». Среди заметных авторов, привлечённых Хёнигом, можно упомянуть лишь Эандо Биндера и Стэнли Уэйнбаума — новелла последнего «Марсианская одиссея» («A Martian Odyssey»), опубликованная в июльском номере 1934 года, стала безусловной классикой жанра. Авторский актив журнала пополнили в этот период также Стэнтон Коблентц и австралиец Алан Коннелл.

Снижение популярности журнала и финансовые трудности привели к тому, что Гернсбек решил переключиться на более надёжные проекты, рассчитанные на более широкую аудиторию. В конце 1935 года «Wonder Stories» начинает выходить с периодичностью один номер в два месяца, а выпуск за март-апрель 1936 года становится последним - Гернсбек продаёт журнал компании Standard Magazines, которая в августе того же года, целиком переориентировав журнал на молодёжную аудиторию, возобновляет его выпуск под новым названием «Thrilling Wonder Stories».

Обложки

Обложки всех номеров журнала делал Фрэнк Р. Пауль.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  «Wonder Stories», октябрь 1930 года

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  «Wonder Stories», январь 1932 года

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  «Wonder Stories», март 1932 года

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  «Wonder Stories», февраль 1933 года

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  «Wonder Stories», февраль 1934 года

Отрывок, характеризующий Wonder Stories

– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.