Абдуллах (хан Золотой Орды)
| Абдуллах хан тат. Габдуллаһ хан | ||
| ||
|---|---|---|
| 1367 — 1368 | ||
| Предшественник: | Азиз шейх | |
| Преемник: | Хасан | |
| ||
| 1369 — 1370 | ||
| Предшественник: | Хасан | |
| Преемник: | Булак-хан | |
| Вероисповедание: | ислам | |
| Рождение: | ок. 1340 | |
| Смерть: | 1370 | |
| Отец: | Узбек-хан | |
| Дети: | сын: Мухаммед Булак | |
Абдулла́х-хан (ок. 1340 — 1370, Абдулла хан, Абдаллабек, Абдул[1], тат. Габдуллаһ хан) — хан Золотой Орды в 1367—1368, 1369—1370), младший из девятерых сыновей (по другим сведениям, внук) Узбек-хана.
Биография
Беклярбек Мамай спас одного из сыновей Узбек-хана, Абдуллаха, и отправил его в Крым и оттуда в Византию. После убийства хана Тимур-Ходжи при поддержке Мамая в 1361 году Абдуллах был провозглашён ханом западной части Ак Орды в Крыму. В его правление в 1363—1368 годах чеканилась монета.
В 1367 году Мамай захватил столицу Сарай аль-Джадид, и Абдуллах был провозглашён ханом Золотой Орды. Правил номинально, от его имени управлял государством Мамай.
В 1368 году, Мамай, покинув хана Абдуллаха в Сарае, отправился в Крым для подавления направленного против него выступления. Тем временем, Абдуллах-хан не смог удержать столицу и сдал её Улджай-Тимуру. Но вскоре последнего в свою очередь в том же году выбил из Сарая шибанид Хасан, племянник Мир-Пулада. Правление Хасан-хана длилось недолго — уже в 1369 году, он был изгнан Мамаем из Сарая.
Абдуллах-хан умер в 1370 году, и Мамай провозгласил ханом Золотой Орды 10-летнего сына Абдуллаха Булака при регентстве своей жены Тулунбек-ханум, дочери Бердибек-хана.
Напишите отзыв о статье "Абдуллах (хан Золотой Орды)"
Примечания
- ↑ [www.madenimura.kz/ru/culture-legacy/books/book/kazahstan-nacionalnaa-enciklopedia-1-tom?category=all&page=78 Абдулла-хан] // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алматы: «Қазақ энциклопедиясы», 2004. — ISBN 9965-9389-9-7.
Литература
- Григорьев А. П. [info.charm.ru/library/1983-Grigoriev.htm Золотоордынские ханы 60—70-х годов XIV в.: хронология правлений] // Историография и источниковедение стран Азии и Африки : сборник. — Л., 1983. — Вып. VII.
- Татарский энциклопедический словарь. — Казань, 1999.
- Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия: в 2 т. / Автор-составитель В. В. Богуславский. — Т. [books.google.ru/books?id=HcWfQbb6FVcC&printsec=frontcover#PPA768,M1 1]. — С. 9.
Отрывок, характеризующий Абдуллах (хан Золотой Орды)
«Et mele une douceur secrete«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
