Авксентий (Пастрас)
| Архиепископ Авксентий Αρχιεπίσκοπος Αυξέντιος | ||
| ||
|---|---|---|
| 22 октября 1985 — 17 ноября 1994 | ||
| Церковь: | ИПЦ Греции (Синод Авксентия) | |
| Предшественник: | должность учреждена | |
| Преемник: | Максим (Валлианатос) | |
| ||
| 7 декабря 1963 — 22 октября 1985 | ||
| Церковь: | ИПЦ Греции (Синод Хризостома) | |
| Предшественник: | Акакий (Паппас-старший) | |
| Преемник: | Хризостом (Киусис) | |
| ||
| 20 мая 1962 — 7 декабря 1963 | ||
| Церковь: | ИПЦ Греции (Синод Хризостома) | |
| Преемник: | Паисий (Лулургас) | |
| Имя при рождении: | Константинос Пастрас | |
| Оригинал имени при рождении: |
Κωνσταντίνος Πάστρας | |
| Рождение: | 4 апреля 1912 Алмирос[en], Фессалия, Греция | |
| Смерть: | 4 (17) ноября 1994 (82 года) Афины, Греция | |
| Принятие священного сана: | 1940 год | |
| Принятие монашества: | 1935 год | |
| Епископская хиротония: | 20 мая 1962 года | |
Архиепи́скоп Авксе́нтий (греч. Αρχιεπίσκοπος Αυξέντιος, в миру Константинос Пастрас греч. Κωνσταντίνος Πάστρας; 4 апреля 1912, Алмирос[en], Фессалия, Греция — 4 (17) ноября 1994, Афины, Греция) — предстоятель ИПЦ Греции (Синод Авксентия) (1985—1994); с 1964 по 1985 годы — архиепископ Афинский и всея Эллады ИПЦ Греции (Синод Хризостома).
Биография
Родился 4 апреля 1912 года в семье Панайотиса и Василики Пастрас в Алмиросе, в Фессалии. Отец умер, когда Константину было шесть лет и мальчика вместе с его сестрой Еленой воспитала их мать в большой нужде.
Окончив среднюю школу, он поступил в Королевскую Военно-Морскую Академию в Афинах, после которой намеревался посвятить свою жизнь военной карьере. В период обучения в военном учебном заведении, произошла его встреча с насельником Афонской горы монахом Миной, учеником архимандрита Матфея (Карпафакиса), который рассказал Константину и его сокурсникам об основанных архимандритом Матфеем за пределами Афин, в Куваре и Кератеи монастырях — Свято-Преображенском мужском и Свято-Введенском женском. В период отпусков молодые люди стали часто бывать в упомянутых обителях.
В 1934 году оставил обучение в Академии и вступил в братство Свято-Преображенского Монастыря в Кувара в Аттике, где был пострижен в монашество с именем Авксентий.
В 1935 году, в период сильных народных протестов против судебной расправы со стороны государственных органов и церковной власти над тремя митрополитами, поддержавшими старостильное движение, монах Авксентий был среди сотен монашествующих, выступивших на площади перед кафедральным собор. В ходе столкновений с полицией, в числе многих раненных оказался и монах Авксентий. Его ударили по голове дубинкой. Он потерял сознание и пришел в себя только в частной клинике, куда его доставили.
В 1939 году был рукоположен в сан иеродиакона, а в 1940 году — в иеромонаха.
В 1946 году по просьбе Спиридоновского прихода в Детройте (штат Мичиган), епископ Матфей (Карпафакис) направил иеромонаха Авксентия в США для пастырского окормления греческих старостильников, где он был настоятелем до 1950 года. Именно в этот период произошло знакомство иеромонаха Авксентия с Джоном Митропулосом (будущий игуменом Бостонского Преображенского монастыря Пантелеимоном), что позднее будет использовано против иерарха, в период обвинения его в аморальном поведении.
Единоличное рукоположение епископом Матфеем в 1948 году ряда новых епископов, вызвало критику со стороны иеромонаха Авксентия, которые вместе с неесколькими мирянами Свято-Спиридоновского прихода в Дейтройте выразили свой письменный протест. В результате этого письма, в 1950 году он был отозвал из США и вернулся в Грецию, где сразу же обратился к митрополиту Флоринскому Хризостому (Кавуридису). Со стороны Матфея (Карпафакиса) на иеромонаха Авксентия было наложено прещение, которому он не подчинился.
После смерти митрополита Хризостома, архимандрит Авксентий вошёл в число членов комиссии, управлявшей оставшимися акефальными флоринитами.
Епископское служение
20 мая 1962 года состоялась его хиротония во епископа, которую совершили архиепископ Акакий (Паппас-старший) и иерарх Русской Зарубежной Церкви архиепископ Чилийский Леонтий (Филиппович), приехавший в Грецию по рекомендации архиепископа Чикагского Серафима (Иванова), участвовавшего в 1960 году в США в восстановлении иерархии флоринитов.
В 1963 году, после кончины архиепископа Афинского Акакия, был избран первоиерархом ИПЦ Греции (Синод Хризостома).
В 1971 году вместе с духовенством посетил США и Канаду.
Им были основаны монастыри святого апостола Иоанна Богослова в Петруполе (район Аттики) и Свято-Вознесенский в Капандрити (район Аттики).
Во время разделения, произошедшего в 1985 году в «флоринитском» Синоде, архиепископ Авксентий покинул «хризостомовский» Синод и сформировал новый Синод Церкви ИПХ Греции, получивший по его имени наименование «авксентьевского».
Скончался 4 (17) ноября 1994 года.
Напишите отзыв о статье "Авксентий (Пастрас)"
Ссылки
- [www.anti-raskol.ru/pages/963 Архиепископ Афинский и всея Эллады Авксентий (Пастрас)]
Отрывок, характеризующий Авксентий (Пастрас)
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
