Аз-Зафир Биамриллах
| Аз-Зафир Биамриллах араб. أبو محمد الظافر بدين الله إسماعيل بن الحافظ | ||
| ||
|---|---|---|
| 1149 — 1154 | ||
| Предшественник: | Аль-Хафиз Лидиниллах | |
| Преемник: | Иса аль-Фаиз | |
| Вероисповедание: | Мусульманин-исмаилит | |
| Рождение: | 1133 | |
| Смерть: | 1154 Каир | |
| Род: | Фатимиды | |
| Отец: | Аль-Хафиз Лидиниллах | |
| Дети: | Иса аль-Фаиз | |
Абу Мансур Исмаил ибн Абдул-Маджид аз-Зафир Биамриллах (или Аз-Зафир Биамриллах, араб. أبو محمد الظافر بدين الله إسماعيل بن الحافظ; 1133—1154) — двенадцатый халиф Фатимидского халифата, правивший с 1149 по 1154 год.
Биография
Аз-Зафир был четвертым сыном халифа аль-Хафиза. Но его старшие братья не пережили отца, и аз-Зафир был объявлен наследником. Аль-Хафиз умер, когда аль-Зафиру было всего 17 лет. 8 октября 1149 года он был возведен на престол. Чтобы обеспечить спокойствие армии при коронации, визирь Бин аль-Масаль распорядился выплатить солдатам повышенное жалование.
Аль-Масаль взял на себя управление государством. Очень красивый молодой халиф в это время предавался удовольствиям в гареме дворца. Таким образом, центральная власть продолжала слабеть. Аль-Масаль собрал армию из суданцев и выступил против халифа, собираясь захватить власть. Однако в ноябре 1149 года новый халиф Касим смог подавить восстание. Бывший визирь оказался в Александрии, где стал собирать новое войско. Однако местный губернатор аль-Адиль аль-Салар по приказу халифа разбил мятежников и был назначен новым визирем.
В это время на фатимидские территории стали засматриваться крестоносцы. В 1151 году аль-Салар в ответ на действия флота крестоносцев организовал рейд против Яффы, Акры, Сидона и Триполи. Эта атака серьезно ударила по торговле в восточной части Средиземного моря. Нуреддин Занги, эмир Алеппо, поддержал атаку против крестоносцев с суши, но в конце концов, под угрозой потери Дамаска, сократил помощь Фатимидам.
В апреле 1153 года визирь аль-Адиль назначил командующим армией Фатимидов своего пасынка Насира аль-Аббаса. Через несколько дней аль-Адиль был обезглавлен телохранителями Насира. 9 апреля 1153 года Насир вернулся в Каир, и халиф назначил его визирем. Ходили слухи о неких гомосексуальных связях между халифом аз-Зафиром и молодым Насиром. Тем не менее, в марте 1154 года в ходе ссоры Насир ударил халифа ножом, а его тело приказал замуровать под мраморным полом дворца. В убийстве Насир обвинил братьев аз-Зафира. При вскрытии могилы аз-Зафира присутствовал его 5-летний сын Фаиз, который в результате полученной психологической травмы стал мучиться эпилептическими припадками.
Насир аль-Аббас начал гражданскую войну, в результате которой верх взяли сторонники малолетнего халифа аль-Фаиза, регентом при котором стал визирь Талай бен Руззик.
Между тем, в августе 1154 года Иерусалимское королевство завладело последним и крупнейшим замком Фатимидов в Палестине - Ашкелоном. Таким образом, Фатимиды потеряли важнейшую стратегическую крепость и торговый порт в восточной части Средиземного моря.
Напишите отзыв о статье "Аз-Зафир Биамриллах"
Литература
- Usama ibn Munqidh, (2008) The Book of Contemplation: Islam and the Crusades, Londra, Penguin Book.
- Farhad Daftary, (1990, 2.ed. 2007), The Ismāʿīlīs: Their History and Doctrines, Cambridge, Cambridge University Press.
- Petry, Carl F. (ed) (1998) The Cambridge History of Egypt Vol. 1: Islamic Egypt, 640-1517, Cambridge: Cambridge University Press ISBN 0521068851.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Аз-Зафир Биамриллах
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
