Айлиль Инбанда

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с именем Айлиль.
Айлиль Инбанда
англ. Ailill Inbanda
король Коннахта
543/547 — 550
Предшественник: Эоган Бел
Преемник: Эху Тирмхарна
 
Смерть: 550(0550)
Род: Уи Фиахрах
Отец: Эоган Бел

Айлиль Инбанда[1] (Айлиль Женоподобный; др.‑ирл. Ailill Inbanda; погиб в 550) — король Коннахта (543/547—550) из рода Уи Фиахрах.





Биография

Основными историческими источниками о жизни Айлиля Инбанды являются ирландские анналы. Также ряд уникальных свидетельств о нём содержится в написанном в XII веке житии его брата, святого Келлеха Киллалского. Хотя этот источник полон анахронизмов[К 1], предполагается, что в нём нашли отражения предания рода Уи Фиахрах о реально происходивших событиях середины VI века[2][3].

Айлиль Инбанда был одним из четырёх сыновей правителя Коннахта Эогана Бела[4]. Точно неизвестно, по какой причине он получил своё прозвище — «Женоподобный» (др.‑ирл. Inbanda). Историки не исключают возможности, что появлению такого эпитета мог способствовать гомосексуализм Айлиля[5].

По свидетельству жития, король Эоган назначил наследником престола своего старшего сына Келлаха, уже принявшего духовный сан в Клонмакнойсе, но тот после смерти отца не смог удержать власть в своих руках и был вынужден снова удалиться в монастырь[К 2][3][6]. Однако имя Келлаха отсутствует в списках правителей Коннахта, сохранившихся в «Лейнстерской книге»[7] и трактате «Laud Synchronisms»[8]. На основании этого считается, что Айлиль Инбанда стал непосредственным преемником своего отца, погибшего в сражении с Северными Уи Нейллами в 543 или 547 году. В то же время, возможно, в сохранившихся в тексте «Жития святого Келлаха» преданиях нашли отражение действительно имевшие место в середине VI века междоусобицы между представителями разных ветвей рода Уи Фиахрах[9][10].

О правлении Айлиля Инбанды не известно ничего, кроме обстоятельств его смерти. В 550 году возобновилась война между королевствами Коннахт и Айлех. В сражении, состоявшемся при Кул Конайре[11] (вблизи залива Клю), войско коннахтцев было разбито войском айлехцев, возглавлявшимся королями-соправителями Форггусом мак Муйрхертайгом и Домналлом Илхелгахом[К 3]. Айлиль Инбанда и его брат Аэд Фортобол пали на поле боя[9][12][13][14]. В саге «Борома» сохранились дополнительные сведения об обстоятельствах смерти Айлиля. По свидетельству этого источника, терпя поражение в битве, король Коннахта обратился в бегство. Однако, увидев, сколь много коннахтских воинов пало из-за его гордыни, он возвратился на поле боя, где и принял свою смерть. В саге упоминается, что за своё благочестие Айлиль Инбанда почитался жителями острова как один из трёх ирландских святых королей[К 4][15].

Вероятно, победа при Кул Конайре способствовала переходу престола Коннахта от представителей рода Уи Фиахрах к Эху Тирмхарне из рода Уи Бриуйн, позднее завязавшему союзные отношения с айлехскими правителями[16].

Напишите отзыв о статье "Айлиль Инбанда"

Комментарии

  1. ↑ По свидетельству жития, главным врагом святого Келлаха был король Коннахта Гуайре Айдне, в действительности живший в середине VII века[2].
  2. ↑ В «Житии святого Келлаха» упоминаются только два сына короля Эогана: Келлах и Муйредах[3].
  3. ↑ Возможно, это известие было неправильно понято позднейшими авторами и речь в нём велась о том, что противником коннахтцев в этой битве было войско септа Фир Хера, основателем которого был Мак Эрке, дальний родственник Айлиля Инбанды[2].
  4. ↑ Двумя другими монархами были король Айргиаллы Даймин Айркит и правитель Осрайге Фередах Финн мак Дуах.

Примечания

  1. ↑ Известен также как король Коннахта Айлиль II (англ. Ailill II).
  2. ↑ 1 2 3 Бирн Ф. Д., 2006, с. 276—278.
  3. ↑ 1 2 3 Ó hÓgáin D. [books.google.ru/books?id=qUgUAQAAIAAJ Myth, legend & romance: an encyclopaedia of the Irish folk tradition]. — Prentse Hall Press, 1991. — P. 78—79 & 181—182. — ISBN 978-0-1327-5959-5.
  4. ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 335.
  5. ↑ Lacey B. [books.google.ru/books?id=JXwSAQAAMAAJ&q=%22Ailill+Inbanda%22&dq=%22Ailill+Inbanda%22&hl=ru Terrible queer creatures: homosexuality in Irish history]. — Wordwell, 2009. — P. 25. — ISBN 978-1-9055-6923-6.
  6. ↑ Russel P. M. [www.oxforddnb.com/templates/article.jsp?articleid=4988 Cellach (6th–7th cent.)] // Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford University Press, 2004.
  7. ↑ [www.ucc.ie/celt/online/G800011A/text030.html Book of Leinster, formerly Lebar na Núachongbála (section 30)] (ирл.). CELT: The Corpus of Electronic Texts. Проверено 11 мая 2014.
  8. ↑ [www.ucc.ie/celt/published/G105018/text001.html Laud Synchronisms] // Zeitschrift für Celtische Philologie. — 1913. — Bd. 9. — S. 482—483.
  9. ↑ 1 2 Бирн Ф. Д., 2006, с. 125 и 276—278.
  10. ↑ Mac Niocaill G., 1972, p. 22.
  11. ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 276—277.
  12. ↑ Анналы Ульстера (год 550.1); Анналы Тигернаха (год 549.1); Анналы четырёх мастеров (год 544.3); Хроника скоттов (год 550).
  13. ↑ Charles-Edwards T. M. [www.oxforddnb.com/templates/article.jsp?articleid=50119 Forggus mac Muirchertaig (d. c. 566)] // Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford University Press, 2004.
  14. ↑ Mac Niocaill G., 1972, p. 22 & 70.
  15. ↑ Предания и мифы средневековой Ирландии. — М.: Издательство Московского университета, 1991. — С. 185. — ISBN 5-211-00885-5.
  16. ↑ Mac Niocaill G., 1972, p. 70—72.

Литература

  • Бирн Ф. Д. Короли и верховные правители Ирландии. — СПб.: Евразия, 2006. — 368 с. — ISBN 5-8071-0169-3.
  • Mac Niocaill G. [books.google.ru/books?id=VatnAAAAMAAJ Ireland before the Vikings]. — Dublin: Gill and Macmillan, 1972. — 172 p.

Отрывок, характеризующий Айлиль Инбанда

Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Айлиль_Инбанда&oldid=64320875»