Эху Тирмхарна
| Эху Тирмхарна др.‑ирл. Echu Tirmcharna | ||
| ||
|---|---|---|
| 550 — 556 | ||
| Предшественник: | Айлиль Инбанда | |
| Преемник: | Аэд мак Эхах | |
| Смерть: | 556 | |
| Род: | Уи Бриуйн | |
| Отец: | Фергус мак Муйредайг | |
| Дети: | сын: Аэд мак Эхах | |
Эху Тирмхарна (Эоху; др.‑ирл. Echu Tirmcharna; умер в 556) — король Коннахта (550—556) из рода Уи Бриуйн.
Биография
Эху был сыном Фергуса мак Муйредайга. Согласно средневековым генеалогиям, он принадлежал к Уи Бриуйн Ай, одной из ветвей рода Уи Бриуйн. Ни один из ближайших предков Эху Тирмхарны не обладал властью над всем Коннахта. Ближайшим родичем Тирмхарны, владевшим престолом этого королевства, был его прапрадед Дауи Тенга Ума, погибший в 502 году[1]. Всю первую половину VI века Коннахтом правили выходцы из рода Уи Фиахрах, противники семьи Эху в борьбе за власть над королевством[2][3].
В 550 году в результате победы королей-соправителей Айлеха Форггуса мак Муйрхертайга и Домналла Илхелгаха над коннахтским войском при Кул Конайре[4] (вблизи залива Клю) погиб король Айлиль Инбанда из рода Уи Фиахрах[5][6][7][8]. После этой битвы престолом Коннахта овладел Эху Тирмхарна. Возможно, после победы при Кул Конайре Фергус и Домналл способствовали переходу власти в Коннахте от представителей враждебного им рода Уи Фиахрах к королю Эху[8].
О правлении Эху Тирмхарны известно очень мало. В средневековой поэме о королях Коннахта он наделяется высокими эпитетами «исключительный» (др.‑ирл. dryflesh) и «благородный». Как Эху Исключительный он упоминается и в «Анналах Тигернаха». В «Лейнстерской книге» Эху ошибочно наделяется двадцатью годами правления[9]. Ирландские анналы упоминают об Эху только в связи с его смертью. «Анналы Тигернаха» датируют это событие 556 годом, сообщая также в записях о событиях следующего года о восшествии на престол Коннахта сына Эху Аэда мак Эхаха[10].
Однако современные историки отмечают возможную малодостоверность данных средневековых исторических источников о ранней истории рода Уи Бриуйн. Так, Ф. Д. Бирн считал генеалогию Эху Тирмхарны «чрезвычайно сомнительной» и носящей «признаки фальсификации». Возможно, прославление живших в VI веке представителей Уи Бриуйн началось только в VIII веке, когда этот род действительно стал одним из наиболее влиятельных коннахтских семейств. Предполагается, что этим может быть объяснено присутствие в некоторых источниках сведений о том, что после смерти Эху престол Коннахта перешёл не к его сыну Аэду, а к представителю коннахтского семейства Уи Фиахрах. В том числе, в списке коннахтских королей из «Лейнстерской книги» указано, что после Эху престолом сначала в течение трёх лет владел Ферадах мак Роса из Уи Фиахрах, а затем ещё столько же времени правил Маэл Котайд мак Маэл Умай[3][9][11].
Напишите отзыв о статье "Эху Тирмхарна"
Примечания
- ↑ Анналы Ульстера (год 502.1); Анналы Инишфаллена (год 502.1); Анналы Тигернаха (год 500.1); Хроника скоттов (год 497); Анналы четырёх мастеров (год 499.3).
- ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 335—336.
- ↑ 1 2 Charles-Edwards T. M. [books.google.ru/books?id=g6yq2sKLlFkC Early Christian Ireland]. — Cambridge: Cambridge University Press, 2000. — P. 627—629. — ISBN 978-0-5213-6395-2.
- ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 276—277.
- ↑ Анналы Ульстера (год 550.1); Анналы Тигернаха (год 549.1); Анналы четырёх мастеров (год 544.3); Хроника скоттов (год 550).
- ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 125.
- ↑ Charles-Edwards T. M. [www.oxforddnb.com/templates/article.jsp?articleid=50119 Forggus mac Muirchertaig (d. c. 566)] // Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford University Press, 2004.
- ↑ 1 2 Mac Niocaill G. [books.google.ru/books?id=VatnAAAAMAAJ Ireland before the Vikings]. — Dublin: Gill and Macmillan, 1972. — P. 70—72.
- ↑ 1 2 [www.ucc.ie/celt/online/G800011A/text030.html Book of Leinster, formerly Lebar na Núachongbála]. — Vol. I. — P. 191.
- ↑ Анналы Тигернаха (годы 556.3 и 557.3).
- ↑ Бирн Ф. Д., 2006, с. 277—279 и 335—336.
Литература
- Бирн Ф. Д. Короли и верховные правители Ирландии. — СПб.: Евразия, 2006. — 368 с. — ISBN 5-8071-0169-3.
Отрывок, характеризующий Эху Тирмхарна
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
