Короли Айлеха
Поделись знанием:
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
Короли Айлеха — правители одноимённого королевства из рода Кенел Эогайн. Принадлежали к династии Северных Уи Нейллов и вели своё название от крепости Грианан Айлиг (ир. Grianan Ailigh), городища на вершине горы Грэйнэн на западе Ольстера. В настоящее время восстановленная крепость находится на полуострове Инишоуэне с видом на озеро Лох-Суилли на западе и залив Лох-Фойл на востоке.
Ранние короли Айлеха (V—VIII века)
- Эоган мак Нейлл (ум. 465), король Айлеха (ок. 428—465), сын верховного короля Ирландии Ниалла Девять Заложников
- Муйредах мак Эогайн (ум. ок. 489), король Айлеха (465 — ок. 489), сын и преемник Эогана
- Муйрхертах мак Эрк (ум. 534/536), король Айлеха (ок. 489—534/536), верховный король Ирландии (504—534/536), сын Муйредаха мак Эогайна
- Форггус мак Муйрхертайг (ум. ок. 566), король Айлеха (534/536 — ок. 566) и верховный король Ирландии (ок. 565 — ок. 566), сын Муйрхертаха мак Эрка
- Домналл Илхелгах (ум. 566), король Айлеха (534/536 — 566) и верховный король Ирландии (565—566), сын Муйрхертаха мак Эрка
- Баэтан мак Муйрхертайг (ум. 572), король Айлеха и верховный король Ирландии (ок. 566 — ок. 572), сын Муйрхертаха мак Муйдерага
- Эохайд мак Домнайлл (ум. 572), король Айлеха и верховный король Ирландии (ок. 566 — ок. 572), сын Домналла мак Муйрхертаха
- Колку мак Домнайлл (ум. 580), король Айлеха (572—580), сын Домналла мак Муйрхертаха
- Колман Римид (ум. 604), король Айлеха (580—604) и верховный король Ирландии (598—604), сын Баэтана мак Муйрхертайга
- Аэд Уариднах (ум. 612), король Айлеха (604—612), сын Домналла Илхелгаха
- Суибне Заика (ум. 628), король Айлеха (612—628), сын Фиахна мак Фередага и внук Фередага, правнука Ниалла Девять Заложников
- Маэл Фитрих мак Аэдо (ум. 630), король Айлеха (628—630), сын Аэда Уариднаха
- Эрнайн мак Фиахнай (ум. 636), король Айлеха (630—636), сын Фиахна мак Фередага, брат Суибне Заики
- Крундмаэл мак Суибни (ум. ок. 660), король Айлеха (636 — ок. 660), сын Суибне Заики
- Ферг мак Крундмайл (ум. ок. 668), король Айлеха (ок. 660 — ок. 668), сын Крундмаэла мак Суибни
- Маэл Дуйн мак Маэл Фитрих (ум. 681), король Айлеха (ок. 668—681), сын Маэл Фитриха ма Аэдо
- Фланн мак Маэл Туйле (ум. 700), король Айлеха (681—700), внук Крундмаэла мак Суибни
Короли Айлеха с 700 по 1185 год
- Фергал мак Маэл Дуйн (ум. 11 декабря 722), король Айлеха (ок. 700—722), верховный король Ирландии (710—722), сын короля Айлеха Маэла Дуйна мак Маэла Фитриха
- Аэд Аллан (ум. 743) — король Айлеха (722—743) и верховный король Ирландии (734—743), сын Фергайла мак Маэла Дуйна
- Ниалл Фроссах (718—778), король Айлеха (743—770) и верховный король Ирландии (763—770), сын верховного короля Ирландии Фергала мак Маэл Дуйна
- Маэл Дуйн мак Аэдо Аллайн (ум. 788), король Айлеха (770/778 — 788), сын Аэда Аллана
- Аэд Посвящённый (ум. 819), король Айлеха (788—819) и верховный король Ирландии (797—819), сын Ниалла Фроссаха
- Мурхад мак Маэл Дуйн (ум. 833) — король Айлеха (819—823), сын Маэла Дуйна мак Аэда Аллайна
- Ниалл Калле (ум. 846), король Айлеха (823—846) и верховный король Ирландии (833—846), сын Аэда Посвященного
- Маэл Дуйн мак Аэда, король Айлеха (846 — ???), сын Аэда Посвященного
- Аэд Финдлиат (ум. 20 ноября 879), король Айлеха (не позднее 855—879), верховный король Ирландии (862/863-879), сын Ниалла Калле
- Мурхад мак Маэла Дуйн, король Айлеха (879—887), сын Маэла Дуйна мак Аэда
- Флайтбертах мак Мурхада, король Айлеха (887—896), сын Мурхада мак Маэла Дуйна
- Домналл мак Аэда (ум. 915), король Айлеха (887—911), сын Аэда Финдиата
- Ниалл Глундуб (ум. 15 сентября 919), король Айлеха (911—919), верховный король Ирландии (916—919), сын Аэда Фидлиата
- Флайтбертах мак Домнайлл, король Айлеха (916—919), сын Домналла мак Аэды
- Фергал мак Домнайлл, король Айлеха (919—938), сын Домналла мак Аэды
- Муйрхертах мак Нейлл (ум. 26 февраля 943), король Айлеха (939—943), сын Ниалла Глундуба
- Домналл мак Муйрхертах Уа Нейлл (ум. 980), король Айлеха (943—980) и верховный король Ирландии (956—980), сын Муйрхертаха мак Нейлла
- Флайтбертах мак Муйрхертах Уа Нейлл, король Айлеха (943—949), сын Муйрхертаха мак Нейлла, соправитель Домналла Уа Нейлла
- Флайтбертах мак Конхобайр, король Айлеха (956—962), соправитель Домналла Уа Нейлла
- Тадг мак Конхобайр, король Айлеха (956—962), соправитель Домналла Уа Нейлла
- Конн мак Конхобайр, король Айлеха (956—962), соправитель Домналла Уа Нейлла
- Мурхад Глан мак Флайтбертах (ум. 974), король Айлеха (962—972), соправитель Домналла Уа Нейлла
- Фергал мак Домнайлл мак Конайнг (ум. 1001), король Айлеха (980—989), сын Домналла Уа Нейлла
- Аэд Мак Домнайлл Уа Нейлл, король Айлеха (989—1004), сын Домналла Уа Нейлла
- Флайтбертах Уа Нейлл (ум. 1036), король Айлеха (1004—1031), сын Муйрхертаха мак Домнайлла (ум. 977) и внук верховного короля Ирландии Домналла Уа Нейлла
- Аэд мак Флайтбертах (ум. 1033), король Айлеха (1031—1033), сын Флайтбертаха Уа Нейлла
- Флайтбертах Уа Нейлл (ум. 1036), вторично король Айлеха (1033—1036), внук Домналла Уа Нейлла
- Ниалл мак Маэл Сехнайлл (ум. 1061), король Айлеха (1036—1061), сын Маэла Сехнайлла (ум. 997) и внук Маэлруайда мак Фланна (ум. 941)
- Ардгар мак Лохлайнн (ум. 1064), король Айлеха (1061—1064), племянник Ниалла мак Маэла Сехнайлла
- Аэд Уа хУалгарт, король Айлеха (1064—1067)
- Домналл мак Нейлл, король Айлеха (1067—1068)
- Аэд мак Нейлл, король Айлеха (1068—1083), брат и преемник Домналла мак Нейлла
- Доннхад мак Нейлл, король Айлеха (1083—1083), брат Домналла и Аэда
- Домналл Уа Лохлайнн (1048 — 9 февраля 1121), король Айлеха (1083—1121), верховный король Ирландии (1090—1121), сын Ардгара мак Лохлайнна
- Конхобар мак Домнайлл, король Айлеха (1121—1128), сын Домналла мак Нейлла
- Магнус Уа Лохлайнн, король Айлеха (1128—1129), сын Домналла мак Нейлла
- Конхобар мак Домнайлл, вторично король Айлеха (1129—1136), сын Домналла мак Нейлла
- Муйрхертах мак Лохлайнн (ум. 1166), король Айлеха (1136—1143), верховный король Ирландии (1156—1166), сын Ниалла мак Лохлайнна (ум. 1119) и внук верховного короля Ирландии Домналла Уа Лохлайнна
- Домналл Уа Гармледай (ум. 1160), король Айлеха (1143—1145)
- Муйрхертах мак Лохлайнн (ум. 1166), король Айлеха (1145—1166), верховный король Ирландии (1156—1166), сын Ниалла мак Лохлайнна (ум. 1119) и внук верховного короля Ирландии Домналла Уа Лохлайнна
- Конхобар мак Муйрхертах Мак Лохлайнн (ум. 1170), король Айлеха (1166—1167), сын верховного короля Ирландии Муйрхертаха мак Лохлайнна
- Ниалл мак Муйрхертах мак Лохлайнн (ум. 1177), король Айлеха (1167—1176)
- Аэд Уа Нейлл (Аод Макем Тойнлеск) (ум. 1177), король Айлеха (1167—1177), сын Муйрхертаха из рода У Нейлл
- Маэл Сехнайлл мак Муйрхертах мак Лохлайнн (ум. 1185), король Айлеха (1177—1185), сын верховного короля Ирландии Муйрхертаха мак Лохлайнна
С 1185 года представители рода Кенел Эогайн правили в небольшом королевстве Тир Эогайн (Тирон).
Последним титульным королём Айлеха был Аэд Буйде Уа Нейлл (ум. 1283), король Тир Эогайн (1260—1261, 1263—1283).
Напишите отзыв о статье "Короли Айлеха"
Литература
- Бирн Ф. Д. Короли и верховные правители Ирландии. — СПб.: Евразия, 2006. — 368 с. — ISBN 5-8071-0169-3.
- Charles-Edwards T. M. [books.google.ru/books?id=g6yq2sKLlFkC Early Christian Ireland]. — Cambridge: Cambridge University Press, 2000. — P. 728. — ISBN 978-0-5213-6395-2.
- «Cenel nEogain Kings of Ailech 700—1185», pages 194—195 in A New History of Ireland, volume IX, ed. Byrne, Martin, Moody, 1984.
Отрывок, характеризующий Короли Айлеха
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…