Ананиашвили, Элизбар Георгиевич

Элизбар Ананиашвили
Дата рождения:	22 декабря 1912(1912-12-22)
Место рождения:	Тифлис (Российская империя)
Дата смерти:	28 января 2000(2000-01-28) (87 лет)
Место смерти:	Москва (Россия)
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР, Россия Россия
Род деятельности:	поэт, переводчик
Годы творчества:	1945—2000
Язык произведений:	русский
Премии:	лауреат литературной премии имени Мачабели, лауреат премии ВЛКСМ
Подпись:

Элизбар Георгиевич Ананиашвили (груз. ელიზბარ ანანიაშვილი; 1912—2000) — поэт, переводчик, редактор.

Творческий путь

Элизбар Ананиашвили родился в Грузии в 1912 году, по образованию — физик. Известен как переводчик поэзии, прозы и драматургии с французского, немецкого, английского, итальянского, а также языков народов СССР. Переводы Ананиашвили опубликованы в нескольких поэтических антологиях, в том числе и в серии БВЛ. Элизбар Ананиашвили — лауреат литературной премии имени Мачабели, член совета и вице-президент литературной комиссии Международной Федерации Переводчиков при ЮНЕСКО, заслуженный деятель культуры РСФСР, лауреат премии ВЛКСМ.

Среди его многочисленных работ — переводы американских поэтов Карла Сэндберга и Эдгара Ли Мастерса, французских, итальянских поэтов, в том числе Ж. Одиберти, И. Бруссара и др., романы и повести с грузинского языка в самом широком диапазоне, начиная от классиков грузинской литературы Джавахишвили и Георгий Леонидзе и заканчивая современным автором Отаром Чиладзе. В книге «Основы общей теории перевода» крупнейшего теоретика перевода А. В. Федорова имя Элизбара Ананиашвили упоминается среди имен, составивших целую эпоху в русской культуре — Чуковского, Пастернака, Маршака.

Нечего и говорить, какие преимущества дает переводчику — и поэту, и прозаику — владение языком оригинала и знание культуры народа, когда оно соединяется с переводческим дарованием и профессиональным мастерством, как, например, в деятельности С. Иванова, В. Ганиева, Э. Ананиашвили и ряда поэтов-переводчиков с тюркских языков, украинского, белорусского.

—

Морис Фридберг, американский литературовед и профессор словесности, в своей книге «Художественный перевод в России», посвященной истории перевода в России, трудностям, с которыми сталкивается переводчик, разным взглядам на идеальный перевод, также комплимента́рно высказывается о работе Элизбара Ананиашвили. Его переводы с грузинского языка ценил Борис Пастернак, а другой известный переводчик американской поэзии Михаил Зенкевич высоко отзывался о переводах Элизбара Ананиашвили из Карла Сэндберга.

Литературной деятельностью Элизбар Ананиашвили начал заниматься в начале 30-х годов. В середине 40-х годов начал публиковаться. Часть его поэтических переводов в это время была опубликована под псевдонимом Дмитрий Стрельцов. Уже перед войной его переводы верлибров Карла Сэндберга и Эдгара Ли Мастерса были широко известны в литературных кругах Москвы. Поэт и переводчик Аркадий Штейнберг признавался, что пронёс через все военные года в своей фронтовой сумке стихи Карла Сэндберга в переводах своего друга Элизбара Ананашвили. С 1944 года Элизбар Ананиашвили — член Союза писателей СССР.

Первая публикация романа в переводе Элизбара Ананиашвили Гамсахурдия К. С. «Давид Строитель» состоялась в 1945 году, последняя публикация — переводы Карла Сэндберга — в 2001 году.

В 1946—1947 годах публикуются стихотворные драмы Сандро Шанхишвили, за которые в 1949 году автор становится лауреатом Сталинской премии второй степени. Эти пьесы на русском языке в переводе Элизбара Ананиашвили вышли в свет в 1950 году (Шаншиашвили Сандро. Человек гор. Пьесы. — М., 1950. — 400 с.)

В 1978 году в переводе Элизбара Ананиашвили опубликован роман Отара Чиладзе «Шел по дороге человек», а в 1984 году в его же переводе вышел удостоенный в 1983 году Государственной премии Грузинской ССР имени Шота Руставели роман Отара Чиладзе «Железный театр».

В 1995 году московское издательство «Линор» издает в серии «Визитная карточка» книгу стихов Элизбара Ананиашвили «Давно и недавно». Элизбар Георгиевич хорошо знал Бориса Пастернака и дружил с Цветаевой, это ему и его друзьям Марина Ивановна Цветаева читала «Повесть о Сонечке» в ночь накануне Великой Отечественной войны. В дневниковых записях сына М. И. Цветаевой Георгия Эфрона описываются впечатления о встречах с Элизбаром Ананиашвили.

В течение 25 лет Элизбар Георгиевич являлся одним из руководителей Совета по художественному переводу при Союзе писателей. Среди его учеников в области литературы, поэзии и перевода — [www.vekperevoda.com/1950/probshtejn.htm Ян Пробштейн], Людмила Вагурина, [www.vekperevoda.com/1950/nescheretov.htm Сергей Зенкевич], [www.vekperevoda.com/1950/stamova.htm Татьяна Стамова] (Гутина), Дмитрий Веденяпин, Марина Бородицкая, Евгения Славороссова, [www.vekperevoda.com/1950/dubrovkin.htm Роман Дубровкин], [www.vekperevoda.com/1950/vanhanen.htm Наталья Ванханен] и др.

Библиография

Оригинальные произведения

• Давно и недавно: сборник стихотворений [и поэтических переводов]. — М.: МОЛ СЛ РФ &Линор, 1995. — 24 с. — (Поэтическая серия «Визитная карточка».)

Статьи. Заметки.

• Элизбар Ананиашвили. От ремесла к искусству: арифметика и алгебра перевода. — Литературная газета. — 16 февр. 1977.
• «В те баснословные года». / Воспоминания [о А. А. Штейнберге]. — Московский комсомолец. — 15 авг. 1986. — № 188.

Переводы

Проза. Драматургия

Более 15 повестей и романов в переводе с грузинского языка:

• Гамсахурдия К. С. Давид Строитель. / Роман. — М., 1945;
• Асатиани Л. Н. Жизнь Акакия Церетели. / Монография. — Тб., 1947;
• Киачели Лео. Человек гор. / Роман. — М., 1949;
• Шаншиашвили Сандро. Человек гор. / Пьесы. — М., 1950;
• Джапаридзе Реваз. Хевская невеста. — Тб., 1952;
• Мосашвили Ило. Потопленные камни. / Драма в 4 х действиях, 10-ти картинах. — М., 1952;
• Чонкадзе Даниэль. Сурамская крепость. — Тб., 1952;
• Шенгелая Д. К. Четыре года. — Тб., 1952;
• Лордкипанидзе К. А. Заря Колхиды. / Роман. — Горийская повесть. Бессмертие. / Рассказы. — М., 1953;
• Белиашвили А. И. Золотой шатер. / Роман. — Тб., 1958;
• Шенгелая Д. К. Клад. / Повесть. — Тб., 1960;
• Лисашвили И. Б. Верность. / Роман. — М., 1961;
• Белиашвили А. И. Бесики (На перепутье). — М., 1962;
• Джавахишвили Михаил. Повести и рассказы. — М., 1962:
• Джавахишвили Михаил. Женская ноша. / Роман. — М., 1963;
• Леонидзе Г. Н. В тени родных деревьев. Воспоминания детских лет. — Тб., 1965;
• Леонидзе Г. Н. Волшебное дерево. Воспоминания детских лет. — М., 1965;
• Леонидзе Г. Н. Тамада. / Повесть. — ж. «Литературная Грузия». — 1965. № 4—5;
• Джавахишвили Михаил. Гиви Шадури. / Роман. — ж. Литературная Грузия. — 1969. — № 1—10;
• Мрелашвили Ладо. Кабахи. / Роман. — Кн. 1. — М., 1966; Кн. 2. — М., 1973;
• Кипиани Эдишер. Красные облака. / Роман. — М., 1973;
• Чиладзе Отар. Шел по дороге человек. / Роман. — 1978;
• Чиладзе Отар. Железный театр: роман. — М., 1984;
• Леонидзе Г. Н. Древо желания. — Тб., 1987;
• Чиладзе Отар. Мартовский петух: роман. — М., 1991.

Поэзия

• Леонидзе Георгий. В Миргороде. На юбилее Д. Гурамишвили. / Стихи. — ж. Заря Востока. — 28 сент. 1956;
• Яшвили Паоло. Труд поэта. Поэзия. / Стихи. — ж. Литературная Грузия. — 1957. № 6;
• Абашидзе Ираклий. Амрите. Из «Индийской тетради». / Стихи. — ж. Огонек. — Март 1958. — № 12;
• Леонидзе Георгий. В Мцхетских горах. Ветер над Метехи. / Стихи. — ж. Антология грузинской поэзии. — М., 1958;
• Дриз Овсей. Прятки. Зелёная старость. / Стихи. — ж. Октябрь. — 1965. — № 11;
• Сэндберг Карл. Игрушечное золото. Тополь и вяз. Прутья. / Стихи. — ж. Неделя. — 13—19 февр. 1967. — № 34;
• Сэндберг Карл. Стихи разных лет. — ж. Иностранная литература. — 1967. — № 10;
• Сэндберг Карл. Трава летом. Может быть. // Поэзия США: Сборник. / Пер. с англ. — М., 1982;
• Мастерс Эдгар Ли. Поэзия США: Сборник. — М., 1982;
• Американская поэзия в русских переводах. XIX—XX века. — М., 1983;
• Бруссар Ив. Архея (Начало начал). — ж. Иностранная литература. — 1984. — № 12;
• Хертлинг Петер и Хайзе Ханс-Юрген. Вести дождя. Стихи поэтов ФРГ и Западного Берлина. — М., 1987;
• Сабатье Робер. Стихи. — ж. Иностранная литература. — 1989. — № 11;
• Маринетти Ф. Т. Авиатор футурист. Строфы века — 2: Антология мировой поэзии в русских переводах XX века. — М., 1998; * Сабатье Робер. Стихи. — ж. Иностранная литература. — 1989. — № 11;
• Маринетти Ф. Т., Сэндберг Карл, Унгаретти Джузеппе. Авиатор футурист. Строфы века — 2: Антология мировой поэзии в русских переводах XX века. — М., 1998;
• Сэндберг Карл. — ж. Антология имажизма. — М., 2001.

См. также: [moljane.narod.ru/Journal/03_1_mol/03_1_bibl.html Сергей Нещеретов. Избранная библиография работ Э. Г. Ананиашвили].

Семья

Жена — Вера Киреева (1914—1979) профессионально занималась переводами, в основном грузинской прозой и поэзией. Писала стихи с юности. Они были известны в узком литературном кругу, но впервые опубликованы лишь после её смерти в ж. «Литературная Грузия». В 1995 году издательство «Линор» выпустило сборник её стихотворений «И в галерее ласточка летает».

Ссылки

• [lvagurina.narod.ru/Seminar.html Высокое ремесло. Семинары художественного перевода. Статья Людмилы Вагуриной, альманах «Словесность 2009»]. — М., 2009.
• [www.vekperevoda.com/1900/eananiashvili.htm Элизбар Ананиашвили на страницах «Века Перевода»]
• [svidetel.su/audio/938 Вечер памяти Элизбара Ананиашвили в Центральном Доме литераторов им. А. А. Фадеева (ЦДЛ) (2002)]

Отрывок, характеризующий Ананиашвили, Элизбар Георгиевич

– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.