Ананьин, Яков Ананьевич

Яков Ананьевич Ананьин
Основные сведения
Работы и достижения
Работал в городах	Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Москва, Пенза

Я́ков Ана́ньевич Ана́ньин (1740 — начало XIX века) — русский архитектор, первый нижегородский губернский архитектор.

Биография

Яков Ананьевич Ананьин родился в 1740 году в Санкт-Петербурге в семье каменщика. В 1744 году он начал обучаться строительному делу у зодчего В.Растрелли и был зачислен в Контору от строения царских дворцов и садов. В 1755 году Ананьин участвовал в возведении 3-го (деревянного) и 4-го (существующего ныне) Зимних дворцов. В 1764 году ему поручается строительство по проекту А. Ф. Кокоринова и Ж.-Б. Валлен-Деламота здания Академии трех знатнейших художеств. Яков Ананьевич не только блестяще выполнил поручение, но и внес в проект много новаций.

С 1771 Яков Ананьевич работал в Ораниенбауме и в Москве. С 1773 года он возводил по проектам И. Е. Старова в Богородицке и Бобриках под Тулой дворцы-усадьбы А.Бобринскому. В сентябре 1779 году Ананьин был назначен на должность первого в истории Н.Новгорода губернского архитектора. Он принимал активное участие в градостроительных преобразованиях и застройке городов Нижегородского наместничества, организовал местное производство кирпича и извести.

Ананьин разработал проекты и построил в Н.Новгороде комплекс зданий гостиного двора, присутственные места (1782—1785), вице-губернаторский дом-дворец (1786—1788), банковскую контору (1786), два корпуса гарнизонных казарм, церковь Всех Святых (1783), резиденцию нижегородского епископа Дамаскина и его жилой дом (1786—1786), усадьбу купца М. А. Костромина на улице Большой Покровской. Благодаря Ананьину были сохранены и отремонтированы стены и башни Нижегородского кремля.

Интенсивная работа подорвала здоровье зодчего. В 1794 году он подал прошение об отставке. В 1797 году Ананьин ушёл на пенсию и по приглашению архитектора Н. А. Львова приехал в село Никольское под Торжком, чтобы обучать крестьян глинобитному делу. В 1803 году Яков Ананьевич руководил строительством колокольни Борисоглебского монастыря в Торжке. Вскоре после завершения строительства Я. А. Ананьин умер.

Литература

• Филатов Н. Ф. Нижний Новгород. Архитектура 14 — начала 20 в. — Н.Новгород: РИЦ «Нижегородские новости», 1994.
• Филатов Н. Ф. Нижегородское зодчество 17 — начала 20 в. — Горький, 1980.
• Архитекторы Российской империи с начала ХVIII века до 1917 года. Биографический словарь / Крашенинников А. Ф. — М.: Государственный научно-исследовательский музей архитектуры им. А. В. Щусева, 2007. — Т. I «А». — С. 129-130. — 288 с. — 2000 экз.

Ссылки

• [book-hall.ru/proekt-goda/nizhegorodskii-khronotop-god-2014/nizhnii-novgorod-i-nizhegorodtsy/yakov-ananevich-ana-0 Филатов Н. Ф.. Первый губернский архитектор Ананьин]
• [book-hall.ru/proekt-goda/nizhegorodskii-khronotop-god-2014/nizhnii-novgorod-i-nizhegorodtsy/yakov-ananevich-ana-1 Яков Ананьин. Богородицкий след]
• [book-hall.ru/proekt-goda/nizhegorodskii-khronotop-god-2014/nizhnii-novgorod-i-nizhegorodtsy/yakov-ananevich-ana-2 Яков Ананьин. Экскурсия по памятным местам (Нижний Новгород)]

Отрывок, характеризующий Ананьин, Яков Ананьевич

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.