Аренс, Генрих Лудольф

Франц Генрих Лудольф Аренс
нем. Heinrich Ludolf Ahrens
Генрих Лудольф Аренс
Дата рождения:	6 июня 1809(1809-06-06)
Место рождения:	Хельмштедт
Дата смерти:	24 сентября 1881(1881-09-24) (72 года)
Место смерти:	Ганновер
Страна:	Германия
Научная сфера:	педагогика, филология
Альма-матер:	Гёттингенский университет

Франц Ге́нрих Лудольф А́ренс (нем. Heinrich Ludolf Ahrens; 1809—1881) — немецкий учёный, педагог и филолог, иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук (1879).

Биография

Генрих Лудольф Аренс родился 6 июня 1809 года в городе Хельмштедте.

С 1826 года Г. Л. Аренс изучал в Гёттингенском университете математику и филологию, но некоторое время спустя оставляет точные науки и практически целиком погружается в гуманитарную сферу.

Аренс, согласно Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, принадлежал к числу наиболее выдающихся учеников Карла Отфрида Мюллера, Георга Лудольфа Диссена (нем. Georg Ludolf Dissen) и Александра Митчерлиха.

В 1829 году был премирован университетом за свою философскую работу озаглавленную «De Athenarum statu politico et literario inde ab Achaici foederis interitu usque ad Antoninoram tempora».

Практически сразу после этого в альма-матер ему предоставили доцентуру, однако, уже в следующем году он занялся преподаванием в местной гимназии, а в 1831 году занял место преподавателя в учительской семинарии в Ильфельде, и занимал эту должность в течение четырнадцати лет.

Весною 1846 года Аренс занял пост директора в Лингеве. Через три года, в 1849 году Генрих Лудольф Аренс возглавил лицей в городе Ганновере и занимал эту должность в течение трёх десятилетий.

Его печатные труды были посвящены в основном языку и литературе Древней Греции. Разработанная им педагогическая система, предлагающая начинать чтение греческих классиков с Гомера, вызывала неоднократные протесты коллег, однако даже его оппоненты признавали, что в руках такого выдающегося педагога, как Аренс, и она может показать замечательные результаты.

Генрих Лудольф Аренс скончался 24 сентября 1881 года в Ганновере.

Избранная библиография

• «De Athenarum statu politico et literario inde ab Achaici foederis interitu usque ad Antoninoram tempora» (Гёттинген, 1829),
• «De graecae linguae dialectis. Liber I; De dialectis aeolicis et pseudoaeolicis» (Гёттинген, 1839),
• «Liber II, de dialecto dorica» (Гёттинген, 1843),
• «Griechische Elementarbuch aus Homer, 1 Cursus» (Гёттинген, 1850),
• «Griechische Formenlehre des homerischen und attischen dialects» (Гёттинген, 1852),
• «Bucolicorum Graecorum Theocriti Bionis Moschi reliquiae accedentibus incertorum idylliis» (2 тома, Лейпциг, 1855—1859).
• «Das Amt der Schlüssel» (Ганновер, 1864),
• «Geschichte des Lyceums zu Hannover von 1267 bis 1533» (Ганновер, 1870),
• «Über Namen und Zeit des Campus Martius der alten Franken» (Ганновер, 1872).

Литература

• 1911 Encyclopædia Britannica/Ahrens, Franz Heinrich Ludolf  (англ.)

Отрывок, характеризующий Аренс, Генрих Лудольф

Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»