Арнейл, Стив
| Стив Арнейл | |
| Steve Arneil | |
 | |
| Имя при рождении: |
Стив Арнейл |
|---|---|
| Дата рождения: |
29 августа 1934 (89 лет) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Стиль: | |
| Учителя: | |
| Степень мастерства: |
10-й дан |
| Звания: | |
| Достижения | |
|
основатель IFK | |
Стив Арнейл (англ. Steve Arneil; род. 29 августа 1934, Крюгерсдорп, ЮАР[1]) — известный британский мастер каратэ, обладатель десятого дана в Кёкусинкай, ученик Масутацу Оямы, его ути-дэси, основатель и президент Международной федерации каратэ (IFK — International Federation of Karate). Первый человек после Оямы, прошедший хякунин-кумитэ[2], автор многих книг о каратэ и ряда пособий по базовой технике.
Содержание
Биография
До Японии
Стив Арнейл родился в Крюгерсдорпе, тогда входившем в южноафриканскую провинцию Трансвааль (ныне — в Гаутенге).
Когда Стиву было десять лет, его семья переехала в Северную Родезию, где он начал заниматься дзюдо. Через семь лет Арнейл получил в этом виде единоборств чёрный пояс. Когда Стиву было около 25 лет, он переехал в Дурбан для того, чтобы завершить своё образование в машиностроении. Там он нашёл местную школу дзюдо, где также занималась группа каратэ.
В Японии
В 1962 году Стив отправился в Японию для того, чтобы изучать каратэ у знаменитого Масутацу Оямы. Его решение о поездке в Японию стало шоком для родителей[3]. Когда Арнейл пришёл в додзё Оямы, сам кантё находился в Америке, где пропагандировал свой стиль. Занятия в додзё вёл сэнсэй Куросаки. Он сказал Стиву, что если он хочет заниматься Кёкусинкай, то должен приходить на все тренировки лишь в качестве зрителя до тех пор, пока Ояма не вернётся из поездки. Через два месяца, когда кантё вернулся, ему был представлен Стив, как человек, проделавший долгий и трудный путь из Южной Африки только для того, чтобы учиться в додзё Оямы. Ояма на это ответил: «Если ты хочешь изучать Кёкусинкай каратэ, то ты должен быть готов посвятить этому всю свою жизнь. В противном случае я не собираюсь тратить на тебя своё время»[4]. Ояма дал Арнейлу две недели на размышления, что того весьма озадачило, так как в других школах, например Сётокан и Годзю-рю, ему сказали, что он может приступать к занятиям в любое время.
По истечении отведённых двух недель Стив приступил к тренировкам. Тренировки в додзё Оямы длились по четыре часа и проходили ежедневно. Помимо тренировок Стив обязан был следить за чистотой кимоно старших учеников, пола и туалетов[4]. Первоначально со Стивом обращались весьма грубо, однако через семь месяцев он понял, что является желанным и посвящённым учеником в додзё Оямы. В Японии Стив познакомился с девушкой по имени Цуюко и Ояма усыновил Стива, чтобы тот мог жениться на ней[5].
Во время пребывания в Японии Арнейлу приходилось работать в разных местах, чтобы добыть себе средства к существованию. Он работал моделью на подиуме, снимался для олимпийских плакатов, а однажды на улице получил приглашение сняться в кино в роли немецкого солдата. Всего Арнейл снялся примерно в пятнадцати фильмах, где играл «плохих парней» — немцев, французов, американцев[3].
В 1965 году, будучи обладателем третьего дана и единственным, кроме самого Оямы, человеком, успешно прошедшим тест хякунин-кумитэ[6], Арнейл получил разрешение Оямы на выезд в Великобританию для развития каратэ Кёкусинкай.
В Великобритании
В том же году Стив Арнейл и Боб Болтон основали Британскую организацию каратэ Кёкусинкай (BKK — British Karate Kyokushinkai). Первый додзё был открыт в Стратфорде (Восточный Лондон). В 1968—1976 годах Стив Арнейл занимал пост менеджера и тренера сборной Великобритании по каратэ[4].
По мере развития Кёкусинкай в Европе стали возникать разногласия с токийским Хомбу, которое обвинялось европейцами в авторитарности, ограничении свободы национальных федераций и дискриминации неяпонских бойцов. Возникшие разногласия привели к тому, что в 1991 году Стив Арнейл и возглавляемая им BKK вышли из IKO. Вместо этого была создана собственная Международная Федерация Каратэ (IFK), президентом которой стал Арнейл. В настоящее время членами IFK являются национальные федерации в 47 странах.
26 мая 2001 года в Берлине Арнейл получил 9 дан от всех стран-членов IFK.
23 июля 2011 год на Первенстве Мира среди юниоров (г. Кроули), Сихан Лиам Кевени (6 дан, Великобритания) от имени IFK вручил Ханси Стиву Арнейлу 10 дан Кёкусинкай.
Достижения и награды
- Хякунин-кумитэ (1965)
- Лучший тренер мира по мнению Французской федерации каратэ (1975)
Напишите отзыв о статье "Арнейл, Стив"
Примечания
- ↑ [www.australiankyokushin.com/biographies/arneil.shtml Steve Arneil — Founder of the IFK]. [www.webcitation.org/68TaGeFZU Архивировано из первоисточника 17 июня 2012].
- ↑ Это официальная версия. Нидерландский каратист Йон Блюминг ставит под сомнение этот факт, называя его рекламным ходом (интервью программе «Открытое сердце» на телеканале «Боец», 2009).
- ↑ 1 2 [samara.old.kp.ru/2006/07/20/doc126759 «Папа карате» Стив АРНЕЙЛ: После 100 боев без перерыва меня не узнала жена!](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20100129175817/samara.old.kp.ru/2006/07/20/doc126759 Архивировано из первоисточника 29 января 2010].
- ↑ 1 2 3 [atemi.org.ru/persons/masters/a1462 Арнейл, Стив]. [www.webcitation.org/68TaHAP9e Архивировано из первоисточника 17 июня 2012].
- ↑ [www.shuriway.co.uk/sarneil.html STEVE ARNEIL HANSHI — KYOKUSHINKAI]. [www.webcitation.org/68TaLB5jZ Архивировано из первоисточника 17 июня 2012].
- ↑ [www.masutatsuoyama.com/100mankumite.htm Sosai Masutatsu Oyama — 100 Man Kumite]. [www.webcitation.org/68TaLec2k Архивировано из первоисточника 17 июня 2012].
Отрывок, характеризующий Арнейл, Стив
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
