Арракис

Арракис (англ. Arrakis, позже Ракис англ. Rakis) — пустынная ключевая планета во вселенной Дюны. Название производится от араб. الراقص ‎ ar-rāqiṣ — «танцор» ; другой вариант перевода — «бродячий верблюд». Третья планета системы Канопуса. Имеет два спутника — Креллн и Арвон. Меньший из них фремены называют Вторая луна, пятна на его поверхности напоминают изображение муад'диба.

В честь Арракиса 5 апреля 2010 года названа одна из равнин Титана, крупнейшего спутника Сатурна.

Вся поверхность красно-оранжевой подобно Марсу планеты покрыта бесконечными пустынями, местами встречаются горные хребты, изрезанные многочисленными пещерами. На полюсах Дюны расположены ледяные шапки, что говорит о наличии на планете в прошлом воды, а следовательно, богатой растительности и животного мира.

«Энциклопедия Дюны» выдвигает предположение, что когда-то третья луна Арракиса была уничтожена при столкновении с инородным телом, а её осколки упали на плодородную планету, вызвав сильнейшее изменение климата и атмосферы.

Картография Арракиса

Карта приполярного района северного полушария впервые опубликована в 1967 году.

Отсчёт долготы ведётся от меридиана Наблюдательной Горы, высоты — от среднего уровня Великого Бледа.

• Арракин — первое поселение на планете, долгое время — её административная столица (местонахождение планетарного правительства).
• Барабанные пески — участки супесей, где наблюдается эффект значительного усиления звуков. Даже осторожные шаги по ним отзываются звуком, напоминающим барабанный бой.
• Барьерная Стена — горная цепь в северном полушарии, защищающая сравнительно небольшой регион от самых сильных проявлений кориолисовых бурь.
• Венцовая Стена — гребень Барьерной Стены, её второй ярус.
• Великий Блед (от арабск. «биляд» — «страна») — открытая плоскорельефная пустыня (в отличие от эргов — дюнных районов). Великий Блед раскинулся от 60° с.ш. до 70° ю.ш. Арракиса.
• Великая Равнина — обширная скальная впадина, постепенно сливающаяся с районами эргов. Примерно на 100 м выше уровня Бледа. На ней находится Соляная Котловина, открытая Пардотом Кинесом (отцом Лиет-Кинеса). Встречаются скалы, поднятые на высоту до 200 м (южнее ситча Табр — между ним и другими обозначенными сиетчами) на уровнем равнины.
• Ветровой Перевал — проход в скалах, открывающийся в район впадинных деревень.
• Граница Червя — условная линия, ограничивающая с севера ареал песчаного червя. Сдерживающим фактором является влажность.
• Карфаг (англ. Carthage) — город примерно в 200 км к северо-востоку от Арракина, при Харконненах — административный центр планеты.
• Красный Провал — область 1582 м ниже уровня Бледа.
• Перевал Харг — известен стоящей над ним «Усыпальницей Головы Лето» (под курганом в высеченной в скале раке хранится череп герцога Лето Атрейдеса — отца Муад’Диба).
• Полярная Впадина — область 500 м ниже уровня Бледа.
• Старое Ущелье, Старый Разлом — ущелье в Арракийской Барьерной Стене (до 2240 м, взорвано Муад’Дибом при штурме Арракина)
• Холмы — обширная пересечённая местность к востоку от Арракина.
• Шельф — каменистые окраины эргов, особенно, в предгорьях Барьерной Стены.
• Южные Пальмовые Рощи — около 40° ю. ш.

Природа

Растительность на планете очень скудна и представлена в основном небольшими кустарниками, способными выжить в условиях пустыни. Фауна куда более разнообразна, хотя бо́льшая её часть была завезена на Дюну в рамках экологической программы Пардота Кайнза. Среди обитателей планеты можно встретить пустынных лис, фенеков, мышей, зайцев, черепах, орлов, карликовых сов и арахнидов со скорпионами. Но главным и коренным жителем Арракиса был и остаётся Шаи-Хулуд — песчаный червь, источник кислорода и производитель Пряности.

Климат

На Арракисе часто бывают бури. Обычно фронт ураганов достигает не менее шести-семи тысяч километров в ширину. Они подпитываются всем, что добавляет им мощи: кориолисовыми силами, другими бурями и всем, в чём есть хоть немного энергии. Они набирают скорость до семисот километров в час, захватывая с собой всё, что подвернётся: пыль, песок и прочее. Они срывают мясо с костей и расщепляют даже кости.

Термины

• Кориолисова буря (англ. Coriolis storm) — любая крупная песчаная буря, когда скорость ветра на открытых равнинах увеличивается за счёт вращения планеты (силы Кориолиса), при этом его скорость может достигать 700 км/ч.
• Приливные провалы — крупные впадины, в течение столетий заполнявшиеся пылью, в которых наблюдаются пыльные (песчаные) приливы.
• Пыльная яма, пыльный провал — любая глубокая расщелина или впадина в пустынях, заполненная мелкой пылью и на вид неотличимая от окружающей поверхности. Достаточно глубокие ямы смертельно опасны, т.к. провалившись в них жертва задыхается. Крупные ямы. называются также приливными провалами.
• Соломенец — источник в пустыне (влажные пески), достаточно мощный, чтобы воду можно было высасывать через соломинку.
• Чаша, котловина — котловина, впадина, образовавшаяся при оседании почвы. На планетах, где имеется достаточно воды, такие провалы обычно образуются вследствие карста, или остаются на месте высохших водоемов. Население Арракиса считает (но это не доказано), что на планете есть по крайней мере одна крупная Чаша, где когда-то была открытая вода.
• Эль-Саяль (арабск. «текущий», иногда «дождь») — «песчаный дождь», пыль, падающая со средней высоты 2 км, куда её поднимают кориолисовы бури. Эль-Саяли часто приносят в нижние слои атмосферы и к поверхности влагу.

См. также

• Список планет Дюны

Литература

• W. McNelly (1984). Dune Encyclopedia. — Berkley Books, New York, pp. 33–61.
• Фрэнк Герберт. Картография Арракиса (Дюны). Выдержки / Фрэнк Герберт. Дюна. / пер. и прим. П. Вязникова. — М.: изд-во АСТ, 1999.
• Фрэнк Герберт. Термины времён Империи / Фрэнк Герберт. Дюна. / пер. и прим. П. Вязникова. — М.: изд-во АСТ, 1999.
• Ralph Lorenz. The Dunes of Dune: The Planetology of Arrakis // The Science of Dune: An Unauthorized Exploration into the Real Science behind Frank Herbert's Fictional Universe. — Benbella Books. — P. 49—58. — 248 p. — ISBN 978-1933771281.
• Дмитрий Воронов, Александр Натаров [www.mirf.ru/Articles/art1842.htm Миры пустынной саги. Планетарий «Дюны»] // Мир фантастики. — март 2007. — Вып. 43. — С. 123-127.
• Дмитрий Воронов, Александр Натаров [www.mirf.ru/Articles/art957.htm Миры. «Дюна» Фрэнка Герберта. Технологии] // Мир фантастики. — октябрь 2005. — Вып. 26. — С. 92-94.

Отрывок, характеризующий Арракис

– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.