Базюк, Александр Фёдорович
Поделись знанием:
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
| Александр Фёдорович Базюк | ||||
| Основные сведения | ||||
|---|---|---|---|---|
| Страна | ||||
| Дата рождения | ||||
| Место рождения | ||||
| Работы и достижения | ||||
| Учёба: | ||||
| Работал в городах | ||||
| Награды |
| |||
Алекса́ндр Фёдорович Базю́к (род. 1 августа 1947, Звиняче) — советский и украинский архитектор, Заслуженный архитектор Украины (1997), лауреат Государственной премии Украины в области архитектуры (1999, 2005). Членкор УАА, член Союза Архитекторов Украины.
Содержание
Биография
В 1970 году окончил Львовский политехнический институт. С 1979 по 2003 год работал главным архитектором в «Горпроекте».
Проекты
- Микрорайон № 3 в Южном районе (Львов)
- Плавательный бассейн по ул. Княгини Ольги (Львов, 1975)
- Административное здание (Львов, 1976)
- Интерьеры гостиницы «Интурист» (1976)
- Микрорайоны № 12 и 15 в жилом массиве «Сихов» (1981)
- Комплексное благоустройство и озеленение парков и скверов Львова (1985—1992).
- Переход «Краковец-Корчева» на украинско-польской границе (1999, соавторы Орест Огоновский, Лидия Кутна, И. Белякова, Александра Дрибнюк, Иван Олейник, конструктор Валерий Куликовский)[1]. Государственная премия Украины в области архитектуры.
- Офисный центр на улице Валовой № 15 во Львове (2002)
- Клиника для больных ДЦП (2003, соавторы: Александра Дрибнюк, Орест Огоновский с участием Лидии Кутной и Романа Доминко, конструктор Валерий Куликовский)[2]. Государственная премия Украины в области архитектуры.
- Укрсоцбанк на площади Мицкевича во Львове (1998—2005, соавтор Орест Огоновский, с участием Владимира Швеца и Василия Князик)[3].
- Реконструкция офисного центра на площади Петрушевича № 3 во Львове (2008)[4].
Премии
Напишите отзыв о статье "Базюк, Александр Фёдорович"
Литература
- Энциклопедия современной Украины. — Т. 2. — К., 2003. — С. 93.
Примечания
- ↑ Митниця — візитна картка держави // Є. — № 2, 2003. — С. 26—28.
- ↑ Місто-курорт Трускавець розбудовується // Є. — № 2, 2003. — С. 30, 31.
- ↑ Архітектура Львова: Час і стилі. XIII—XXI ст. — Львів: Центр Європи, 2008. — С. 666. — ISBN 978-966-7022-77-8
- ↑ Кархут І. Реконструкція офісного центру на площі Є. Петрушевича, 3 у м. Львові // Архітектурний вісник. — 2008. — № 30.
Ссылки
- [galaktika-s.com.ua/maket.php?akcia=ukrukr2008&page=1&maket=bazuk БАЗЮК ОЛЕКСАНДР ФЕДОРОВИЧ] (укр.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Базюк, Александр Фёдорович
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
