Бали (пролив)

Бали (пролив)Бали (пролив)

</tt> </tt>

</tt>

</tt>

Бали (пролив)Бали (пролив)

Бали индон. Selat Bali
Вид через пролив с балийского берега
8°15′ ю. ш. 114°26′ в. д.8.250° ю. ш. 114.433° в. д. / -8.250; 114.433
Связывает	Индийский океан, Море Бали
Страна	Индонезия Индонезия
Разделяет	остров Ява и остров Бали
Ширина	около 2 км
Наибольшая глубина	около 60 м

Ба́ли (индон. Selat Bali) — пролив в акватории Малайского архипелага между индонезийскими островами Ява и Бали. Иногда встречается название Бали́йский пролив, не принятое в официальной российской картографии.

Имеет существенное значение для судоходства. С конца XX века индонезийскими властями рассматриваются планы строительства моста через пролив.

Географическое положение

Проходит между восточным побережьем Явы, относящейся к Большим Зондским островам Малайского архипелага, и юго-западным побережьем Бали — самого западного из островов Малой Зондской гряды. Соединяет акватории моря Бали, находящегося с северной стороны и относящегося к бассейну Тихого океана, и Индийского океана, находящегося с южной стороны.

Южная граница пролива определяется крайними точками полуострова Бламбанган, образующего юго-восточную оконечность Явы, и полуострова Букит — южной оконечности Бали: на этом участке ширина водного пространства превышает 50 км. Пролив постепенно сужается с юга на север и достигает минимальной ширины — чуть более 2 км — в своей северной части между крайней западной оконечностью Бали и центральным участком восточнояванского берега. Берега пролива изрезаны в целом не очень сильно, лишь на нескольких участках в сушу вдаются небольшие бухты и заливы.

Для рельефа дна характерен достаточно равномерный подъём с юга на север. Если в южной части пролива глубины превышают 800 метров, то максимальная глубина северного, наиболее узкого участка составляет не более 60 м. Как у яванского, так и у балийского берегов местами имеются небольшие коралловые рифы и скалы.

В проливе проходит административная граница между индонезийскими провинциями Восточная Ява и Бали. Берега пролива весьма плотно населены, в особенности, яванский. Поселения преимущественно сельского типа, наиболее крупный населённый пункт — Баньюванги, находящийся в центральной части яванского побережья.

Природные условия

Температура воды подвержена достаточно заметным — по меркам экваториальных акваторий — сезонным колебаниям, предопределяемым периодами муссонных ветров. В период северо-западных муссонов (январь — март) её средний уровень составляет около 28—29 °C, тогда как в период юго-восточных (июль — сентябрь) он снижается до 26 °C. При этом вне зависимости от сезона температура воды в северной части пролива на 1—1,5 градуса ниже, чем в южной.

Уровень солёности более стабилен: около 33 ‰ в сезон северо-западных муссонов и около 34 ‰ в период юго восточных.

Морские течения в проливе имеют весьма сложную конфигурацию, в большой степени зависящую от муссонных сезонов: в период северо-западных ветров преобладающим является северный вектор, в период юго-восточных — южный. Максимальной скорости — до 13 км/ч — течения достигают в северной, наиболее узкой части пролива. Приливные течения имеют полусуточную амплитуду.

В начале XXI века проявились заметные негативные тенденции в развитии экологической обстановки в проливе и на его берегах, связанные с хозяйственной деятельностью человека. Фиксируются многочисленные случаи загрязнения воды промышленными отходами, минеральными удобрениями, а также химикатами, используемыми при золотодобыче, ведущейся на яванском берегу.

На балийском побережье, на западной оконечности острова, находится национальный парк Бали-Барат, в границы которого включено более 34 км² акватории пролива, изобилующей коралловыми рифами, а также более 155 км² прибрежной территории. На яванском берегу, на полуострове Бламбанган, находится национальный парк Алас-Пурво, под который отведено 434 км² прибрежной территории.

Экономическое и транспортное значение

Судоходство в проливе достаточно активно, однако его возможности ограничены сравнительно небольшими глубинами — океанские суда с глубокой осадкой сюда не заходят, пользуясь для прохода из моря Бали в Индийский океан либо в обратном направлении более глубоководным и широким Ломбокским проливом, находящимся на относительно небольшом расстоянии к востоку.

Активно функционирует паромная переправа через пролив, яванский терминал которой находится в селении Кетапанг, балийский — в селении Гилиманук. Значительную часть её пассажирооборота обеспечивают индонезийские и иностранные туристы, посещающие курорты и достопримечательности Бали, многие из которых находятся непосредственно на побережье пролива.

Акватория залива является зоной активного рыболовства. Основной промысловый вид — Sardinella lemuru. Традиционно районы наиболее результативного её лова находятся в центральной и северной части пролива. Вместе с тем, в силу экологических проблем, а также слишком интенсивного вылова сардинеллы в предыдущие годы, с конца 2000-х годов уловы быстро сокращаются. Местные власти рассматривают вопрос о возможности введения временного запрета на промышленное рыболовство по крайней мере в отдельных участках акватории пролива.

С конца 1960-х годов в индонезийских научно-технических кругах рассматривается возможность строительства моста через пролив Бали либо тоннеля под ним. В 1986 году вопрос был рассмотрен президентом Сухарто и передан в практическую проработку государственному министру по научным исследованиям и технологиям Б. Ю. Хабиби, впоследствии занимавшего посты вице-президента и президента Индонезии. В результате проект был вписан в масштабную инфраструктурную концепцию «Объединение трёх островов» (яв. Tri Nusa Bimasakti), предполагающую синхронизированное либо последовательное строительство мостов через Балийский и Зондский проливы либо соответствующих тоннелей. В 1997 году Сухарто было принято решение в пользу мостов в случае с обоими проливами, однако уже через год проектные работы были заморожены из-за разразившегося в стране острого социально-экономического и политического кризиса.

Проработка проекта возобновилась в середине 2000-х годов и резко активизировалась по мере успешного строительства моста Сурамаду через близлежащий Мадурский пролив, подтвердившего реалистичность подобной затеи для индонезийцев — как с технической, так и с финансовой точки зрения. Однако по состоянию на конец 2015 года руководство Индонезии не приняло окончательного решения в пользу постройки моста через Балийский пролив. Сдерживающими факторами в этом плане остаются как соображения финансового и технического характера, так и крайне негативное отношение к проекту со стороны местных властей Бали, усматривающих в нём серьёзную угрозу для социально-экономической, экологической и демографической обстановки на острове.

Литература

• [msi.nga.mil/MSISiteContent/StaticFiles/NAV_PUBS/SD/Pub163/Pub163bk.pdf Sailing Directions (enroute) Borneo, Jawa, Sulawesi and Nusa Tenggara]. — 13th edition. — Springfield: National Geospatial-Intelligence Agency, 2015.
• Dessy Berlianty. [catalog.lib.kyushu-u.ac.jp/handle/2324/1398415/tj0883.pdf Tide and Tidal Current in the Bali Strait, Indonesia]. — Fukuoka: Kyushu University, 2013.
• Ahmad Effendi, Hermawan Aksan. Prof. Dr. Ir. Sedyatmo: Intuisi Mencetus Daya Cipta. — Jakarta: Mizan Publika, 2009. — ISBN 9789793603995.
• Genia Atma Nagara, Nugroho Adi Sasongko, Olubenga Johnson Olakunle [nugrohoadi.files.wordpress.com/2008/02/introduction-to-java-sea-oceanography-uis-2007-final.pdf Introduction to the Jawa Sea] (англ.) // Oceanography — University of Stavanger. — 2007. — P. 1—14.
• Ervina Wahyu Setyaningrum [untag-banyuwangi.ac.id/attachments/article/617/ERVINA%20WAHYU%20SETYANINGRUM.pdf Pengembangan Perikanan Tangkap (Alat Tangkap Purse Seine) Berbasis Ikan Lemuru (Sardinella Lemuru) di Perairan Muncar Kabupaten Banyuwangi (Selat Bali)] (индон.) // Jurnal Illmiah Progresif. — 2014. — Vol. 11, num. 31. — P. 16—26.

Отрывок, характеризующий Бали (пролив)

– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.