Баранов, Харлампий Карпович

Харлампий Карпович Ба­ра­нов
Дата рождения:	23 февраля 1892(1892-02-23)
Место рождения:	хутор Мишинский, область Войска Донского
Дата смерти:	1980(1980)
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	арабистика
Место работы:	МГИМО
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Лазаревский институт восточных языков
Награды и премии:

Харла́мпий Ка́рпович Ба­ра­́нов (23 февраля 1892, Мишинский, область Войска Донского — 1980, Москва) — российский и советский учёный-ара­бист, со­зда­тель мос­ков­ской арабистической школы, заслуженный деятель науки РСФСР (1962), со­ста­ви­тель араб­ско-рус­ско­го словаря. Профессор (1939).

Биография

Ро­дил­ся 23 февраля 1892 года на ху­то­ре Ми­шин­ский области Войска Донского. Ра­но ли­шил­ся от­ца. Учил­ся в на­чаль­ной шко­ле в Новочеркасске.

После окончания школы решил по­ступ­ить на араб­ско-пер­сид­ско-ту­рец­кое от­де­ле­ние Ла­за­рев­ско­го ин­сти­ту­та вос­точ­ных язы­ков в Москве. Для этого ему при­шлось са­мос­то­я­тель­но изу­чать ла­тынь и ино­стран­ные язы­ки по са­мо­учи­те­лю и в 1912 го­ду он был при­нят в ин­сти­тут.

В 1915 го­ду окончил институт и был при­зван в ар­мию. Его на­прав­или на учёбу в Александровское военное училище, а затем в один из ка­зачь­их пол­ков Га­лиц­ко­го фрон­та. Вско­ре Баранова переводят в Петроград (Санкт-Петербург), где он слу­жит пе­ре­вод­чи­ком ту­рец­ко­го язы­ка.

Пос­ле ре­во­лю­ции он пре­по­да­ёт вос­точ­ные язы­ки на Восточном факультете Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе, а затем в Мос­ков­ском ин­сти­ту­те вос­то­ко­ве­де­ния (быв­ший Ла­за­рев­ский ин­сти­тут), ко­то­рый в 1952 го­ду стал частью Мос­ков­ско­го ин­сти­ту­та меж­ду­на­род­ных от­но­ше­ний (МГИМО).

В Мос­ков­ско­м ин­сти­ту­те меж­ду­на­род­ных от­но­ше­ний пре­по­да­вал араб­ский язык, за­ве­довал объ­еди­нён­ной ка­фед­рой араб­ско­го, пер­сид­ско­го, пушту и аф­ри­кан­ских язы­ков до 1975 года. Так­же ис­пол­ня­л обя­зан­нос­ти де­ка­на Вос­точ­но­го фа­куль­те­та.

Арабско-русский словарь

Глав­ным де­лом всей жиз­ни Баранова бы­ло со­став­ле­ние араб­ско-рус­ско­го сло­ва­ря, ма­те­ри­ал к которому он со­би­рал ещё бу­ду­чи сту­ден­том. Пер­вый вы­пуск сло­ва­ря со­сто­ял­ся в го­ды Вто­рой ми­ро­вой вой­ны, а спус­тя бо­лее трид­ца­ти лет в 1976 году был вы­пу­щен пол­ностью за­вер­шен­ный труд, со­дер­жа­щий бо­лее чем 42 000 слов.

Труды

• Арабская хрестоматия (1937)
• Русско-арабский словарь политических, экономических и философских терминов (1937)
• Арабско-русский словарь (1940—1946)
• Учебник арабского языка (1947)
• Абу Ус­ман аль-Джа­хиз «Кни­га о ску­пых» (1965; перевод на русский язык)

Премия

В 1992 году в честь 100-летия со дня рождения Харлампия Карповича Ба­ра­нова Учёным Советом МГИМО учреждена премия имени профессора Х. К. Баранова за вклад в филологическую науку.

Хобби

Х. К. Баранов был сильным шахматистом I категории. В дореволюционные годы был членом частного шахматного клуба, играл в московских турнирах, был знаком с будущим чемпионом мира А. А. Алехиным (Алехин брал словари из домашней библиотеки Баранова), дружил с мастером Н. Д. Григорьевым. Во время I Мировой войны, будучи переводчиком в Главном управлении генерального штаба, участвовал в турнирах Петроградского шахматного собрания. По возвращении в Москву неоднократно принимал участие в первенствах столицы (лучший результат - в 1924 г.). В 1930-е гг. играл по переписке. В турнире по переписке мастеров и I категории (1935—1936) победил мастеров Я. Г. Рохлина (специальный приз за самую красивую партию) и А. Н. Чистякова (поделившего первое место в турнире).

Спортивные результаты:

Год	Город	Соревнование	+	−	=	Результат	Место
1917	Петроград	Турнир Петроградского шахматного собрания
1918	Москва	Матч с Н. В. Карпенко	5	2	2	6 : 3
1919/1920	Москва	Первенство Москвы				2 из 11	11
1921/1922	Москва	Первенство Москвы				2 из 16	17
1924	Москва	Первенство Москвы				6½ из 16	10—11
1925	Москва	Первенство Москвы	3	12	2	4 из 17	16—17
	Ленинград	Турнир городов
1926	Москва	Первенство Москвы	4	11	2	5 из 17	15—16
1935/1936		Турнир по переписке мастеров и I категории				5 из 12	9
1937/1938		Турнир по переписке мастеров и I категории				4 из 12	11

Ссылки

• [alfarabinur.kz/arabskie-uchenye/kharlampijj-karpovich-baranov.html Харлампий Карпович Баранов] alfarabinur.kz
• Усманов Н. К. [ehd.mgimo.ru/IORManagerMgimo/file?id=EE379A95-97C2-A464-4F2B-E12EA3EFD611 Патриарх российской арабистики] // Вестник МГИМО – Университет. — М.: МГИМО, 2012. — № 3(24). — С. 244-245. [www.peeep.us/4850e893 Архивировано] из первоисточника 7 февраля 2014.([www.mgimo.ru/uploads/files2/Baranov.doc копия])
• [e-o.com.ua/glossword/index.php/index/1.xhtml Арабско-русский словарь Баранова Х.К.]

Отрывок, характеризующий Баранов, Харлампий Карпович

Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.