Барышников, Александр Георгиевич

Александр Барышников
Общая информация
Полное имя	Александр Георгиевич Барышников
Дата и место рождения	11 ноября 1948(1948-11-11) (75 лет) с. Чля, Хабаровский край, РСФСР, СССР
Гражданство	СССР СССР
Клуб	«Динамо» (Ленинград)
Тренеры	Виктор Алексеев
Личные рекорды
Ядро	22,00 м (1976)
Международные медали
Лёгкая атлетика Олимпийские игры Бронза Монреаль 1976 толкание ядра Серебро Москва 1980 толкание ядра Чемпионаты Европы Бронза Прага 1978 толкание ядра Государственные награды

Александр Георгиевич Барышников (род. 11 ноября 1948) — советский спортсмен, легкоатлет, рекордсмен, который соревновался в ряде видов спорта, завоевал много медалей, призов, наград в толкании ядра.

В 1968 году Александр Барышников одержал свою первую крупную победу, выиграв юниорское первенство Советского Союза. С этого момента он попал в поле зрения ведущих тренеров страны. В 1970 году Александр Барышников, завершив учебу в Хабаровском государственном педагогическом институте на факультете физического воспитания, получил приглашение в знаменитую ленинградскую школу легкоатлетических метаний, которой руководил прославленный тренер Виктор Алексеев.

Впоследствии тренировался и выступал за общество «Динамо» в Ленинграде.

Его тренер, Виктор Алексеев, разработал новый способ толкания ядра — «круговой мах», используя который Барышников незадолго до Олимпийских игр 1976 года первым в мире преодолел недостижимый ранее рубеж и установил мировой рекорд, толкнув ядро на 22 метра.

В 1976 году на Летних Олимпийских играх в Монреале, Канада, в толкании ядра он завоевал бронзовую медаль, установив в ходе соревнований олимпийский рекорд — 21,32 м.
Спустя четыре года на летних Олимпийских играх 1980 в Москве завоевал серебряную медаль.

Бронзовый призёр Чемпионата Европы по лёгкой атлетике 1978 года.
Чемпион СССР по толканию ядра 1972, 1973, 1974 и 1978 годов.

Награждён орденом «Знак Почета».

Ссылки

• [www.atlant.ru/sport/stati_2999.htm Биография]
• [www.databaseolympics.com/players/playerpage.htm?ilkid=BARYSALE01 Профайл спортсмена на сайте databaseolympics.com (англ.)]

Отрывок, характеризующий Барышников, Александр Георгиевич

«Mon pere ne m'a pas parle du pretendant, mais il m'a dit seulement qu'il a recu une lettre et attendait une visite du prince Basile. Pour ce qui est du projet de Marieiage qui me regarde, je vous dirai, chere et excellente amie, que le Marieiage, selon moi,est une institution divine a laquelle il faut se conformer. Quelque penible que cela soit pour moi, si le Tout Puissant m'impose jamais les devoirs d'epouse et de mere, je tacherai de les remplir aussi fidelement que je le pourrai, sans m'inquieter de l'examen de mes sentiments a l'egard de celui qu'il me donnera pour epoux. J'ai recu une lettre de mon frere, qui m'annonce son arrivee a Лысые Горы avec sa femme. Ce sera une joie de courte duree, puisqu'il nous quitte pour prendre part a cette malheureuse guerre, a laquelle nous sommes entraines Dieu sait, comment et pourquoi. Non seulement chez vous au centre des affaires et du monde on ne parle que de guerre, mais ici, au milieu de ces travaux champetres et de ce calme de la nature, que les citadins se representent ordinairement a la campagne, les bruits de la guerre se font entendre et sentir peniblement. Mon pere ne parle que Marieche et contreMarieche, choses auxquelles je ne comprends rien; et avant hier en faisant ma promenade habituelle dans la rue du village, je fus temoin d'une scene dechirante… C'etait un convoi des recrues enroles chez nous et expedies pour l'armee… Il fallait voir l'etat dans lequel se trouvant les meres, les femmes, les enfants des hommes qui partaient et entendre les sanglots des uns et des autres!
On dirait que l'humanite a oublie les lois de son divin Sauveur, Qui prechait l'amour et le pardon des offenses, et qu'elle fait consister son plus grand merite dans l'art de s'entretuer.
«Adieu, chere et bonne amie, que notre divin Sauveur et Sa tres Sainte Mere vous aient en Leur sainte et puissante garde. Marieie».
[Милый и бесценный друг. Ваше письмо от 13 го доставило мне большую радость. Вы всё еще меня любите, моя поэтическая Юлия. Разлука, о которой вы говорите так много дурного, видно, не имела на вас своего обычного влияния. Вы жалуетесь на разлуку, что же я должна была бы сказать, если бы смела, – я, лишенная всех тех, кто мне дорог? Ах, ежели бы не было у нас религии для утешения, жизнь была бы очень печальна. Почему приписываете вы мне строгий взгляд, когда говорите о вашей склонности к молодому человеку? В этом отношении я строга только к себе. Я понимаю эти чувства у других, и если не могу одобрять их, никогда не испытавши, то и не осуждаю их. Мне кажется только, что христианская любовь, любовь к ближнему, любовь к врагам, достойнее, слаще и лучше, чем те чувства, которые могут внушить прекрасные глаза молодого человека молодой девушке, поэтической и любящей, как вы.
Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века, и что теперь черед за ним, но что он сделает все, зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас Боже от этого несчастия.
Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего Божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в иглиное ухо, чем богатому войти в царствие Божие, – эти слова страшно справедливы. Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Такому молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы, путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской.