Баттамбанг (город)
Город
|
Баттамба́нг[1] (кхмер. បាត់ដំបង — battɑmbɑːŋ) — город в Камбодже, около 290 км к северо-западу от Пномпеня. Административный центр провинции Баттамбанг. Население 250 тыс. человек (2006). Переработка сельскохозяйственной продукции, производство фосфорных удобрений. Город основан в XI в. и является вторым по численности населения в стране.
Содержание
Название
Название города и провинции, административным центром которой он является, в буквальном переводе с кхмерского означает «потеря палицы».
Согласно легенде о Дамбанг Краньонге")[2], бедный дровосек по имени Дамбанг (кхмер. ដំបង — dɑmbɑːŋ, «дубина, палица»), получив волшебную силу, срубил в лесу священное дерево Краньонг (кхмер. ក្រញូង - krɑɲoːŋ, «бот. Дальбергия (Dalbergia); вид красного дерева»).
Он вырезал из дерева палицу и обрёл с её помощью ещё большую силу. Люди прозвали дровосека Дамбанг Краньонг. Затем ему удалось свергнуть короля. Однако через некоторое время молодой принц, которого родила находившаяся в изгнании королева, встретил волшебного белого коня и на нём вернулся во владения отца. Дамбанг выбежал навстречу и бросил волшебную палицу в их сторону, но промахнулся, так как конь взвился высоко в небо. А палица улетела в далёкие края, и там, где она упала, рис разных сортов стал расти сам по себе. Вскоре люди построили в этом месте большой город, который назвали Баттамбанг − «[Место, где упала] пропавшая палица».
История
В 1795 году Таиланд аннексировал большую часть северо-западной Камбоджи, включая провинции Баттамбанг и Сиемреап. В 1907 году под давлением Франции провинции были переданы Камбодже, чтобы стать частью Французского Индокитая. Французская колониальная администрация разработала генплан города, построили три основные улицы вдоль реки Сангке, и в 1917 году обе стороны города были соединены мостом. В 1930-е годы была построена железная дорога, соединяющая Баттамбанг с Пномпенем, и железнодорожная станция в западной части города. В 1960-е годы, по программе модернизации правительства Нородома Сианука в городе были построены административные здания, школы, университет, спортивный центр, музей, выставочный центр и аэропорт. Текстильная и одежная фабрики были построены французскими и китайскими инвесторами. Во время гражданской войны в период 1970—1975 гг. население Баттамбанга значительно увеличилось за счет беженцев, крестьяне бежали в город от американских бомбардировок. В 1975 году жители Баттамбанга, как и жители других камбоджийских городов, были эвакуированы в сельскую местность красными кхмерами.
Транспорт
Аэропорт
В Баттамбанге есть аэропорт (IATA: BBM). В настоящее время бездействует.
Железнодорожная сеть
В городе также имеется железнодорожный вокзал, но он не служит с 2009 года. Соглашение о восстановлении национальной железнодорожной сети было подписано между камбоджийским правительством и частными компаниями. Ожидается, что железнодорожное сообщение с Пномпенем снова откроется в 2012 году.
Автомобильный транспорт
Национальное шоссе № 5 между Баттамбангом и Пномпенем недавно отремонтировано, и теперь поездка занимает около 4 часов, расстояние между двумя городами — 290 км. Расстояние от Баттамбанга до Сиемреапа 170 км, дорога занимает 4-5 часов. Дорога между Баттамбангом и Сисопхоном находится в хорошем состоянии, расстояние 68 км.
Водный транспорт
Путешествие на катере между Сиемреапом и Баттамбангом занимает от 3 до 8 часов и проходит через узкие каналы и болотистую местность.
Достопримечательности
Баттамбанг сохранил провинциальную атмосферу, которая придает ему определенный шарм. Большинство зданий — в колониальном или традиционном камбоджийском стиле, и не превышают трех этажей в высоту. Автомобили сосуществуют на улицах с телегами, запряженными быками.
Главными достопримечательностями города являются:
Пса Нат — большой рынок в центре города, особенно интересно посещать его в ранние утренние часы, когда торговцы из близлежащих сел привозят свою продукцию.
Колониальная архитектура — старые колониальные дома вдоль реки с французскими пекарнями и кафе вдоль улиц 1, 2 и 3.
Музей, основанный в 1968 году, содержит артефакты археологических раскопок в провинции.
Ват Дамрэй Со или пагода белого слона, построенная в 1904 году.
Резиденция сиамского губернатора, здание, построенное группой итальянских архитекторов, чтобы служить в качестве резиденции последнего сиамского губернатора провинции. Строительство было завершено в 1907 году, после чего провинция отошла Франции, и губернатор не смог воспользоваться своей резиденцией, которую он же и построил. Отметим перед зданием старый каменный мост того же периода и две статуи каменных львов на западной стороне.
Ват Пном Эк, ангкорский храм, расположен в 12 км к северу от города.
Ват Банан — ангкорский храм, который расположен на холме в 20 км к югу от города.
Напишите отзыв о статье "Баттамбанг (город)"
Примечания
Ссылки
www.battambang-town.gov.kh - Официальный сайт города Баттамбанг
|
Это заготовка статьи по географии Камбоджи. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
В этой статье используются шрифты языков стран Азии. Подробнее…
|
Отрывок, характеризующий Баттамбанг (город)
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
