Бигурдан, Гийом

Гийом Бигурдан
Guillaume Bigourdan
Дата рождения:	6 апреля 1851(1851-04-06)
Место рождения:	Систель, Франция
Дата смерти:	28 февраля 1932(1932-02-28) (80 лет)
Место смерти:	Париж, Франция
Страна:	Франция
Научная сфера:	астрономия
Место работы:	Парижская обсерватория
Награды и премии:	Золотая медаль Королевского астрономического общества Премия Лаланда Премия Жюля Жансена (1919)

Гийо́м Бигурда́н (фр. Guillaume Bigourdan, 1851—1932) — французский астроном, историк науки и метеоролог.

Биография

Родился в Систель, департамент Тарн и Гаронна, был старшим сыном в крестьянской семье, где было трое детей. Родители приложили немало усилий, чтобы дать Гийому образование. Он получил степень бакалавра в 1870 году и степени по физике и математике в 1874 году и в 1876 году соответственно.

С 1877 года работал в Тулузской обсерватории в качестве ассистента Феликса Тиссерана, а с 1879 — в Парижской обсерватории. Совершил ряд поездок, в частности на Мартинику для наблюдения прохождения Венеры в 1882 году, и в 1883 — в Санкт-Петербург. В 1885 году женился на Софи, дочери адмирала Амедея Муше, директора Парижской обсерватории. В браке у Гийома и Софи родились девять детей.

В 1886 Бигурдан защитил докторскую диссертацию «Об уравнении в измерениях двойных звезд». Занимался меридианными наблюдениями двойных звезд, астероидов, комет, туманностей. Составил каталог положений 6380 туманностей. Ряд его работ посвящён исследованию египетского и вавилонского календарей. В 1903 году стал членом Бюро долгот и академиком Академии наук Франции. 5-томный труд Бигурдана по описанию туманностей, завершенный в 1911 году, принёс ему международную известность. В 1919 году удостоен золотой медали Королевского астрономического общества, а в 1883 и 1891 годах — премии Лаланда. Офицер ордена Почетного легиона.

Бигурдан был назначен директором международного бюро времени в 1920 году, а в 1924 году стал президентом Академии наук и Института Франции. Вышел на пенсию в 1926 году.

Умер 28 февраля 1932 года в Париже, похоронен на кладбище Монпарнас в семейном склепе с женой Софи.

Открытые астероиды : 1

(390) Альма

24 марта 1894

Отрывок, характеризующий Бигурдан, Гийом

И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.