Битон, Мария
| Мария Битон | |
| англ. Mary Beaton | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Отец: | |
| Мать: | |
| Супруг: | |
| Дети: |
Джеймс |
Мария Битон (англ. Mary Beaton; 1543 — 1598) — одна из четырёх фрейлин королевы Шотландии Марии I.
Содержание
Биография
Мария была третьим из пятерых детей Роберта Битона и Джоанны Ренуолл, фрейлины Марии де Гиз. Тёткой Марии была Джанет Битон, любовница Джеймс Хепберна, 4-го графа Ботвелла, который 1567 году стал третьим мужем королевы Марии[1]. Ещё в раннем детстве Мария, вместе с тремя другими девочками аналогичного происхождения, стала фрейлиной юной королевы Марии. Четыре юных фрейлины стали известны как «Четыре Марии»: Мария Битон, Мария Флеминг, Мария Сетон и Мария Ливинстон[2]. Четыре Марии сопровождали Марию Стюарт во Францию, где впоследствии она вышла замуж за дофина Франциска.
В сентябре 1561 года после торжественного въезда в Эдинбург, Мария Стюарт отправилась во дворец Линлитгоу, а четыре Марии, в сопровождении дяди королевы, великого приора Мальты, Франсуа Лотарингского, отправились на запад в Данбар, по пути остановившись в доме брата Марии Сетон, Джорджа. Здесь Франсуа де Гиз расстался с Мариями и вернулся домой через Берик-апон-Туид и Ньюкасл-апон-Тайн[3][4].
Мария, которая описывалась как красивая пухленькая девушка со светлыми волосами и тёмными глазами, привлекла внимание английского дипломата Томаса Рендальфа. Ему на тот момент было 43, ей — 21. Рендальф был английским послом при шотландском дворе и хотел, чтобы Мария стала его любовницей и шпионкой, но Мария отказалась. В апреле 1566 года Мария вышла замуж за Александра Огилви из Бойна и два года спустя родила от него сына Джеймса.
После казни королевы Марии, как утверждал Адам Блеквуд в 1581 году, поскольку почерк Марии был похож на почерк королевы, её письма использовались в деле о шкатулке с письмами[5].
Мария умерла в 1598 году.
Напишите отзыв о статье "Битон, Мария"
Примечания
- ↑ Antonia Fraser. Mary, Queen of Scots. — New York: Dell Publishing Co., 1971. — С. 303.
- ↑ Fraser, Antonia. Mary Queen of Scots. — London: Weidenfeld and Nicolson, 1994 [1969]. — С. 31-32. — ISBN 978-0-297-17773-9.
- ↑ // Calendar State Papers Foreign, Elizabeth. — 1866. — Т. 4/6, № 488/631. — С. 1561-1562.
- ↑ // CSP Scotland. — 1898. — Т. 1, № 1018. — С. 552.
- ↑ Blackwood, Adam. [books.google.co.uk/books?id=ek0JAAAAQAAJ&source=gbs_navlinks_s History of Mary Queen of Scots]. — Maitland Club, 1834. — С. 82.
Литература
- Antonia Fraser. Mary, Queen of Scots. — New York: Dell Publishing Co., 1971.
- Duncan, Thomas The Queen's Maries // Scottish Historical Review. — July 1905. — Т. 2, № 8. — С. 363–371.
Ссылки
- [www.nwlink.com/~scotlass/thefour.htm The four Marys: the Biography]
- [www.saintandrewsguild.com/Beaton.htm St Andrews: Noble order of Royal Scots]
Отрывок, характеризующий Битон, Мария
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
