Болоховская земля

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Бо́лоховская земля́ — историческая область XI—XIII веков, существовавшая между верховьями Южного Буга и Тетерева на территории нынешней Украины (Житомирская, Винницкая и Хмельницкая области), с центром в не найденном до сих пор городе Болохов.

Граничила с Галицко-Волынским и Киевским княжеством (располагалась на севере последующей Брацлавщины). Представляла собой конфедерацию племен, которые управлялись местными племенным славянскими династиями.





Упоминания

Из всех летописей одна только Галицко-Волынская летопись содержит несколько упоминаний, из которых самое первое находится под 1150 г., когда Владимирко, князь галицкий, шел из Галича в Киев через Болохово: «и приде Изяславу весть, еже Володимирко перешед Болохово, идеть мимо Мунарева к Володареву». Второе упоминание — под 1170 г., когда Мстислав II через Болохово бежал из Киева ко Владимиру Волынскому, третье — под 1231 г., четвертое — под 1241 г., относительно более подробное, по поводу нападения Даниила Галицкого, и наконец последнее — под 1257.

Население

Население — болоховцы, — славянского либо валашского происхождения, основой хозяйствования его было земледелие (пшеница, просо). Болоховцы, наряду с тиверцами и уличами, оказывали упорное сопротивление попыткам их покорить Киевскими и Волынскими (Владимиро-Волынскими) князьями. Часть уличей и тиверцев, под воздействием кочевников уходивших на север, тоже приняли участие в формировании населения Болоховской земли.

В Болоховской земле в середине XII в. началось применение характерных для Волжской Болгарии укреплений и другие признаки сходства с Поросьем, а на протяжении XII—XIII вв. здесь появилось 27 крепостей многорядно-концентрической планировки. По мнению Ю. Ю. Моргунова, это могло быть следствием того, что в состав болоховцев влилась группа половцев, которая сначала кочевала у Волжской Болгарии, а затем переместилась на Южный Буг. У села Колодяжина (юго-запад Житомирской обл.) найдено погребение кочевника, а из Изяславля (Хмельницкая обл.) происходит серия одноцилиндровых замков, массово бытовавших в Волжской Болгарии. Среди оружия ближнего боя там резко преобладали кавалерийские пики, а чуждые русскому населению очаги обнаружены в жилищах Губина и Городища (Хмельницкая область). Также, на небольших «степных» укреплениях Болоховской земли (Изяславль, Дорогобуж и Губин) встречено аномально высокое количество драгоценных кладов с вещами столичного уровня параллели которым Ю. Ю. Моргунов видит в аналогичных кладах из Поросья [Моргунов Ю. Ю. Фортификация Южной Руси X—XIII вв. Автореф. дисс. … д-ра ист. наук. Москва, 2007].

Одни ученые (Шарашевич) считают болоховцев чистыми половцами, другие (Зубрицкий и Барсов) полагают, что они образовались из смеси крещеных половцев и русских беглецов или пленников, причем преобладающим остался элемент половецкий. Петрушевич вместе с Миклошичем говорит, что болоховцы были румынами, пришельцами в южные страны Подолии (преимущественно между Днестром и Южным Бугом), в начале XIII в. призванными будто бы галицким князем Романом Мстиславичем во время грозившего ему нападения со стороны воинственных влахов и куманов. И, наконец, по мнению Дашкевича, болоховцы — русского племени, в чем его убеждают: соседство Болоховской земли с русскими княжествами, её независимость, оседлый образ жизни болоховцев (главное занятие — хлебопашество), славянское происхождение названий городов и т. д.

Болоховцы были «удалыми торговцами». По мнению Лелевеля вдоль Бога (Южного Буга) тянулся торговый путь, шедший от Луцка и Пересопницы к устьям Днепра. В то же время Болохово лежало на пути из Киева в Галич.

Болоховские князья

Летопись их упоминает впервые под 1231 г., обозначая всегда и исключительно с именем их страны, а не по имени и отчеству, как князей Владимирова дома, одни считают половецкими князьями, другие — румынскими и третьи — русскими. Последние (Карамзин и Арцыбашев) принимают их даже за потомков Олега Черниговского, а Соловьев и Квашнин-Самарин сближают с Игоревичами. Костомаров и Дашкевич утверждают, что это особая ветвь князей, стремившихся к независимости от владычества членов господствовавшей тогда линии. Они только роднились с Рюриковичами и были или потомками туземных княжеских родов или «лучшими мужами» местного населения, провозгласившего их князьями для того, чтобы иметь кого выставить в противовес Владимирову дому.

Борьба за независимость

Считается, что в 1230-х гг. Киев, потерявший своё былое значение, перешёл под протекцию галицко-волынского князя Данила Романовича [Грушевський М. С. Історія України-Руси. Київ, 1992. Т. 2. С.10] С 1231 г. Болоховская земля выступает с явными признаками отдельного и независимого существования. Болоховские князья впервые упоминаются в летописи под 1231 г. В этом же году впервые воевали против Данила.

В 1240 году началось наступление монгольской армии на Южную Русь. Для большего успеха жители Болохова, соединились с татарами, помогшими им окончательно стать в независимое положение от князей дома Владимира. За эту помощь они приняли на себя обязательство ежегодного взноса пшеницы и проса в количестве, какое укажут татары, ограничивавшиеся одною только этою данью и совершенно не вмешивавшиеся во внутреннее управление. «Оставили бо их татарове, да и орють (пашут и сеют) пшеницю и проса». Дашкевич «Болоховская земля и её значение в русской истории».

В конце 50-х годов к болоховцам присоединяются на западе межибожцы, на севере возвягляне, на востоке жители Городка, Семоця и других местностей, бывших между Болоховым и Тетеревом, на юге обитатели Побожья, а также белобережцы и чернятинцы.

В 1256 г., в связи со сменой власти в Орде, Данила Галицкий решается на открытый разрыв отношений с Ордой. Он двинулся на Куремсу, и в 1256-57 гг. занял Болоховские земли, а также часть Подолья и Поросье, которые до того входили в непосредственные владения Джучидов.

Даниил, который «на не большую вражду (держа), яко от Татар болшую надежду имьяху», «грады их огневи предаст и гребля их раскопа… пленив землю Болоховскую и пожег… не оста ничтоже во граде их, еже бысть не пленено».

Данила Галицкий уничтожил почти все города болоховцев — Деревич, Губин, Кобудь, Кудин, Божский, Дядьков. Часть болоховцев ушла в леса, часть в другие земли, часть захваченных Даниил расселил в своих владениях. Поэтому местности с похожими названиями болоховских городов встречаются от Киева до Польши и Молдавии.

Кампания Куремсы в 1258 г. против Даниила осталась безуспешна. В 1259 г. на смену Куремсе был назначен Бурундай. Прибыв к Галичу, он немедленно принудил Даниила к полной покорности и восстановил положение 40-х годов. Для предотвращения возможности дальнейших выступлений против Орды, Бурундай заставил Данилу и Василька Романовичей срыть все городские укрепления в их землях.

В 1362 году произошла Битва на Синих Водах, где монголо-татары потерпели поражение и Болоховской землей завладело Великое княжество Литовское.

6 марта 1918 года Центральная рада УНР приняла «Закон об административно-территориальном делении Украины»(Административно-территориальное деление Украинской Народной Республики), где одной из административно-территориальных единиц была Болоховская земля.

Города Болоховской земли

В Болоховской земле были известны города:

Большой материал о болоховцах при раскопках дало Райковецкое городище у с. Райки Бердичевского района.

Гипотезы

Историк В.Голубицкий утверждал, что истинными основателями казачества следует считать именно болоховцев. Он утверждает, что верховодами казаков были так называемые характерники, которые исповедовали старую веру славян. На Украине есть второе название характерников — голдовники. Одна из гор, входящих в славянский культовый центр в Медоборах (Толтры) и бывшая спутником Богита, где стоял Световид, это Гольда. Именно на Гольде археологи Русанова и Тимощук нашли следы славянских обрядов, проходящих ещё в середине XVII века. Само же слово «Гольда» это готское название Макоши, богини гадания и судьбы.

Напишите отзыв о статье "Болоховская земля"

Примечания

Ссылки

Литература

Отрывок, характеризующий Болоховская земля

– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.