Большов, Михаил Алексеевич

Михаил Алексеевич Большов
Дата рождения	1919(1919)
Место рождения	село Новые Айбеси, Алатырский уезд, Симбирская губерния, РСФСР
Дата смерти	25 октября 1944(1944-10-25)
Место смерти	недалеко от Петерайтхелена, Восточная Пруссия, Третий рейх
Принадлежность	РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	сапер
Годы службы	1941—1945
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Алексеевич Большов (1919, село Новые Айбеси, Симбирская губерния — 25 октября 1944, недалеко от Петерайтхелена, Восточная Пруссия) — советский солдат, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы; старшина, командир отделения взвода инженерной разведки 665-го отдельного саперного батальона 385-й стрелковой дивизии 10-й армии Западного фронта.

Биография

Родился 1919 году в чувашской крестьянской семье. Окончил 4 класса. Работал в колхозе.

В Красной Армии с мая 1939 года. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года, воевал на Западном фронте.

27 апреля 1943 года легко ранен в близ деревни Букань, Людиновского района, ныне Калужской области.

В ночь на 21 ноября 1943 года в районе села Высокое Чаусский район Могилёвской области командир отделения взвода инженерной разведки 665-го отдельного саперного батальона 385-й стрелковой дивизии старшина Большов вместе с красноармейцем Барановым добровольно вызвались проделать проход в проволочном заграждении противника для разведгруппы 1270-го стрелкового полка. Действуя смело и решительно, Большов и Баранов бесшумно перерезали проволоку в четыре ряда и прощупали местность до траншей неприятеля на наличие мин. Проход для разведчиков был открыт вовремя, успех разведки был обеспечен — захвачен один пленный и один немецкий солдат убит, операция прошла без потерь с советской стороны.

Приказом по 385-й стрелковой дивизии № 062/Н от 25 ноября 1943 года награждён орденом Славы 3-й степени

В ночь на 28 ноября 1943 года в районе западнее деревни Глушец Речицкого района Гомельской области совместно с сапером красноармейцем Монаном Шарифулиным, рискуя жизнью, к установленному сроку проделал проход в заграждениях перед траншеей врага, чем содействовал общему успеху при прорыве переднего края обороны противника частями дивизии.

Приказом № 634 по 10-й армии от 10 декабря 1943 года награждён орденом Славы 2-й степени — Большов Михаил Алексеевич стал одним из трёх первых кавалеров ордена Славы второй степени в Красной Армии.

Кандидат в члены ВКП(б) с декабря 1943 года.

Вечером 24 декабря 1943 года во главе группы сапёров ночью скрытно переправился через реку Проня в районе деревни Прилеповка (9 км северо-восточнее города Чаусы, Могилёвской области), преодолев по-пластунски нейтральную зону, достиг проволочного заграждения противника. Систематический пулемётно-автоматный огонь, простреливающий фасы проволочного препятствия, непрерывное освещение осветительными ракетами местности перед передним краем обороны противника заставило саперов действовать быстро и энергично. Точно в установленный командованием срок проход в проволочном заграждении был обеспечен, но перед следующей линией вражеских траншей проходил второй ряд проволочных заграждений, обеспечение проходов в нём было возможно только совместно с атакующей пехотой. В 6 часов утра 25 декабря 1943 года части 385-й стрелковой дивизии пошли в атаку, старшина Большов шёл вместе с пехотой, действуя смело и решительно автоматом и гранатой, одним из первых ворвался в первую линию траншей противника и броском преодолел расстояние до второй линии заграждения, в которой после подхода атакующей советской пехоты обеспечил проход. Пропустив через данный проход пехоту, Большов вместе с ней пошёл в атаку. Храбрость и отвага, проявленная Большовым, обеспечили успех прорыва переднего края обороны противника в полосе наступления 385-й стрелковой дивизии.

28 декабря 1943 года М. А. Большов был представлен к ордену Славы 1-й степени, но награждён этим орденом был только 24 марта 1945 (первые официальные кавалеры ордена Славы 1-й степени К. К. Шевченко, М. Т. Питенин были представлены к орденам Славы 1-й степени гораздо позже, в марте 1944 года). Таким образом, М. А. Большов является полным кавалером ордена Славы, заслужившим все три степени ордена в 1943 году за боевые отличия, совершённые им в течение чуть более месяца, через полтора месяца после учреждения этого ордена. Кроме того, на момент представления его к ордену Славы 1-й степени, как отмечено в его наградом листе, ему ещё не успели вручить ордена Славы 2-й и 3-й степени, которыми они был награждён ранее.

Михаил Алексеевич Большов не дожил до того дня, когда Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за доблесть и мужество проявленные в боях с гитлеровскими захватчиками его наградили Орденом Славы 1-й степени, он погиб в бою 25 октября 1944 года при вхождении советских войск в Восточную Пруссию, командуя отделением 562-го отдельного сапёрного батальона 277-й стрелковой дивизии 5-й армии 3-го Белорусского фронта.

Похоронен в двухстах метрах севернее населенного пункта Петерайтхелен (нем. Petereithelen), в окрестностях городка Пилькаллен (нем. Pillkallen), Восточной Пруссии, ныне поселок Новоуральск (Добровольский сельский округ Краснознаменский район Калининградская область).

В 1970-е годы вместе с другими погибшими воинами был перезахоронен в братскую могилу в городе Добровольск Краснознаменского района, вскоре там был воздвигнут мемориальный комплекс, посвящённый погибшим воинам.

Награды

• Орден Славы 1-й степени (24.03.1945)
• Орден Славы 2-й степени (10.12.1943)
• Орден Славы 3-й степени (25.11.1943)
• Медаль «За оборону Москвы»

Память

В родном селе его именем названа одна из улиц.

Литература

• Кавалеры ордена Славы трех степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000.
• Николаев А. Н., Трофимов П. Боевая слава Чувашии. — Чебоксары, 1975. — С. 26—28.

Ссылки

• [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/gentlemens/hero.htm?id=11445491@morfHeroes Сайт Министерства обороны РФ. Большов Михаил Алексеевич]
• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&1EB/c545539e/index Библиотека — Люди и книги. Большов Михаил Алексеевич]
• [enc.cap.ru/?t=prsn&lnk=1620 ЧУВАШСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ — Большов Михаил Алексеевич]

Отрывок, характеризующий Большов, Михаил Алексеевич

Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.