Бондаренко, Михаил Иванович

Михаил Иванович Бондаренко
Дата рождения	10 декабря 1901(1901-12-10)
Место рождения	село Погромец, Валуйский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Дата смерти	22 октября 1943(1943-10-22) (41 год)
Место смерти	село Ходоров, Мироновский район, Киевская область, Украинская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1942—1943
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	К. В. Аксёнов, В. И. Темчук, А. Ф. Гребенёв, П. А. Жулябин, П. Г. Лаврентьев, А. В. Асманов, И. И. Сорокин, И. Ф. Степанов

Михаил Иванович Бондаренко (10 декабря 1901, село Погромец, Воронежская губерния — 22 октября 1943, село Ходоров, Киевская область) — красноармеец Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Михаил Бондаренко родился 10 декабря 1901 года в селе Погромец (ныне — Волоконовский район Белгородской области) в крестьянской семье. Получил начальное образование, работал в колхозе. В феврале 1942 года был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С февраля 1943 года — на фронтах Великой Отечественной войны, участвовал в Курской битве, освобождении Белгорода и левобережной Украины. К сентябрю 1943 года красноармеец Михаил Бондаренко был орудийным номером 981-го зенитно-артиллерийского полка 9-й зенитно-артиллерийской дивизии 40-й армии 1-го Украинского фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

28 сентября 1943 года 4-я батарея 981-го зенитно-артиллерийского полка под командованием лейтенанта Константина Аксёнова получила приказ форсировать Днепр. В составе этой батареи было и орудие младшего сержанта Александра Асманова, в расчёт которого входил Бондаренко. В ночь с 28 на 29 сентября, несмотря на массированный вражеский огонь, расчёт первым в батарее переправился на западный берег реки в районе деревни Зарубенцы. В тот же день немецкими войсками при поддержке авиации была предпринята контратака. Расчёт Асманова в бою сбил один самолёт. 12 октября началось наступление с целью расширения плацдарма. 21 октября батарея Аксёнова передислоцировалась на окраину села Ходоров Мироновского района Киевской области. На рассвете 22 октября позиции советских войск были атакованы бомбардировщиками и артиллерией. Несмотря на массированный огонь, расчёты зенитных орудий продолжали вести огонь по самолётам. Расчёт Асманова сбил ещё один самолёт, доведя свой боевой счёт до пяти самолётов. Одна из сброшенных самолётами бомб попала прямо в окоп, где находился расчёт Асманова, погибший при взрыве в полном составе. Бондаренко со своими боевыми товарищами был похоронен в селе Ходоров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 декабря 1943 года за «мужество и отвагу, проявленную в боях на правом берегу Днепра» красноармеец Михаил Бондаренко, как и все остальные члены орудийного расчета Асманова, посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Также был награждён орденом Ленина и медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои и подвиги. — М.: Воениздат, 1978. — Кн. 6.
• Герои-белгородцы. — 2-е изд. — Воронеж, 1972.

Отрывок, характеризующий Бондаренко, Михаил Иванович

– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.