Боррель (граф Осоны)

Боррель кат. Borrell
граф Осоны
799 — 812/820
Предшественник:	новообразование
Преемник:	Рампо
граф Урхеля
798 — 812/820
Предшественник:	новообразование
Преемник:	Аснар I Галиндес
граф Сердани
798 — 812/820
Предшественник:	новообразование
Преемник:	Аснар I Галиндес
Смерть:	812/820
Род:	Барселонский дом (?)
Дети:	Сунифред I (?)

Боррель (кат. Borrell; умер в 812/820) — граф Урхеля и Сердани с 798, Осоны с 799

Биография

Правление

Точное происхождение Борреля неизвестно. Вероятно он был вестготом, участвовавшим вместе с франками в отвоевывании территории современной Каталонии у мавров. Для того, чтобы укрепить власть в этих местах, император Карл Великий основал пограничные графства, составившие Испанскую марку, в которых сажал преданных ему людей. Одним из них и стал Боррель, получивший в 798 году отвоёванные Урхель и Сердань.

В 799 году Боррель принял активное участие в завоевании территории Осоны, вошедшей в его владения, а в 801 году участвовал в завоевании Барселоны.

В 804 год и 805 годах Боррель участвовал в экспедиции в Тортосу, однако не принимал участия в последующих походах 807—809 годов.

После 812 года сведения о нём пропадают. Боррель умер до 820 года. Графство Осона вошло в состав владений графа Барселоны Рампо, а Урхель и Сердань оказались в руках Аснара I Галиндеса, изгнанного из графства Арагон.

Брак и дети

Источники ничего не сообщают о наличии жены и детей у Борреля. Однако некоторые современные исследователи полагают, что Боррель мог быть отцом Сунифреда I, родоначальником Барселонского дома.

Литература

• Lewis, Archibald Ross. [libro.uca.edu/lewis/sfc6.htm#N_9_ Chapter 6. Civil War, Invasion, and the Breakdown of Royal Authority] // [libro.uca.edu/lewis/sfcatsoc.htm The Development of Southern French and Catalan Society, 718-1050].
• Pujades, Jerónimo. [books.google.com/books?id=tsEGAAAAQAAJ&hl Cronica Universal del Principado de Cataluña]. — Impr. de J. Torner, 1829.

Ссылки

• [www.fmg.ac/Projects/MedLands/CATALAN%20NOBILITY.htm CATALONIA] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 18 мая 2009. [www.webcitation.org/66JzXvmAO Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Боррель (граф Осоны)

– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»