Борчуков, Сергей Юрьевич

Сергей Юрьевич Борчуко́в (род. 7 ноября 1961, Москва) — российский актёр, кинорежиссёр, сценарист и продюсер.

Биография

Сергей Борчуков родился в Москве, в Марьиной Роще. После школы хотел поступать в театральное училище имени М. С. Щепкина, однако дед был против «несерьезной профессии» и потому Сергей поступил на факультет исторических архивов Московского Государственного Историко-Архивного Института (ныне — Московский историко-архивный институт). После службы в армии работал научным сотрудником, старшим научным сотрудником во Всесоюзном Научно-исследовательском институте документоведения и архивного дела (ВНИИДАД).

В 1986—1991 годах издавал самиздатовский журнал «Собрание», посвященный современной на тот момент контркультуре. В журнале печатались первые статьи Андрея Бухарина (журналы «ОМ» и «Rolling Stone»), Александра Солнцева (журнал «КомТранс»), материалы известного российского художника-гиперреалиста Сергея Шерстюка.

В 1989 году Сергей Борчуков уходит из научно-исследовательского института в только что организовавшееся экспериментальное объединение современных молодых художников «Rama-art». В 1989—1992 годах в качестве директора этого творческого объединения участвует во многих художественных выставках как в СССР и России, так и за рубежом, в том числе первая выставка «ART MIF» в Москве (1991 год), Арт-салон в Женеве (1991 год) и другие. Был организатором выставок многих выставок, в том числе «Имитация стиля» в Музее имени Ленина (1993 год), группы художников «SUNMOONSTAR», в которую входили Ольга Андреева, Дмитрий Маланичев, Владимир Павлов, Геннадий Корнышев, Александр Шварц (1992, 1993, 1995), и других.

В 1996 году по приглашению известного актёра, кинорежиссёра и продюсера Игоря Эдуардовича Шавлака приходит работать в качестве продюсера в кино. Первая работа — это 5-серийный фильм «Сезон охоты». В этом же фильме дебютирует как актёр.

В 1998—1999 годах дебютирует как сценарист сериала «Будем знакомы!» (псевдоним Аркадий Зарецкий). Во время этих съёмок время от времени подменяет Игоря Шавлака в качестве режиссёра.

В 2000 году в качестве директора работает с Андреем Звягинцевым на первом фильме киноальманаха «Чёрная комната» — «Бусидо». В том же году приступает к съёмкам своего режиссёрского дебюта «Обыкновенные дни», снятого по его же сценарию. Продюсером фильма выступил генеральный продюсер канала «Ren-TV» Дмитрий Лесневский. В фильме «Обыкновенные дни» свою первую главную роль в кино исполняет Анатолий Белый и дебютирует в качестве актера скандально известный российский музыкант и певец Александр Лаэртский. Фильм примечателен своим саундтреком — звучат песни групп Би-2, Два самолета, Братья по разуму, Иней, Виды рыб, композитора Андрея Шейка Киреева.

В 2004 году для телеканала СТС снимает свой первый сериал «Клоунов не убивают» с Леонидом Якубовичем в главной роли.

В 2012 году снимает сериал Вангелия про болгарскую провидицу Вангу. Съемки проходят в России, Белоруссии, Болгарии. Легендарную провидицу в сериале играли пять актрис: Кристина Пакарина, Дарья Отрошко, Наталья Николаева, Ирина Рахманова, Елена Яковлева.

В 2013 году у Сергея Борчукова в издательстве ZebraE выходит роман «Обыкновенные дни». А спустя два года, весной 2015 года, в том же издательстве выходит сборник рассказов «Коллекционер пейзажей».

Фильмография

Режиссёр

• 1998 — «Будем знакомы!»
• 2001 — «Обыкновенные дни»
• 2003 — «Запомните, меня зовут Рогозин!»
• 2004 — «Один из многих»
• 2005 — «Клоунов не убивают»
• 2006 — «Клуб 69»
• 2007 — «Запах жизни»
• 2007 — «След»
• 2008 — «Новогодняя засада»
• 2008 — «Приговор»
• 2009 — «Криминальное видео 2»
• 2010 — «Когда цветёт сирень»
• 2011 — «Крутые берега»
• 2011 — «Контакт»
• 2012 — «Последний джинн»
• 2013 — «Вангелия»
• 2014 — «Сердце звезды»
• 2015 — «И в горе, и в радости»
• 2015 — «За чужие грехи»

Сценарист

• 1998 — «Будем знакомы!»
• 2001 — «Обыкновенные дни»
• 2004 — «Один из многих»
• 2007 — «Запах жизни»

Продюсер

• 1997 — «Сезон охоты»
• 2007 — «Запах жизни» (исполнительный продюсер)

Ссылки

• [www.kinopoisk.ru/name/1078942/]

Отрывок, характеризующий Борчуков, Сергей Юрьевич

– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.