Брамбилла, Массимо

Массимо Брамбилла
Общая информация
Полное имя	Массимо Брамбилла
Родился	4 апреля 1973(1973-04-04) (51 год) Вимеркате, Италия
Гражданство	Италия
Рост	177 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1990—1991	Монца
Клубная карьера*
1991—1994	Монца	102 (4)
1995	Реджана	23 (0)
1995—1996	Парма	35 (1)
1997	Болонья	16 (0)
1997—2002	Торино	97 (0)
2002—2003	Сиена	34 (0)
2003—2005	Кальяри	57 (0)
2005—2007	Мантова	36 (0)
2007—2008	Монца	24 (0)
2008—2010	Пергокрема	49 (0)
Национальная сборная**
1993—1996	Италия (до 20)	17 (0)
1996	Италия (до 23)	2 (0)
Тренерская карьера
2010—2011	Пергокрема	мол.
2011—2012	Новара	юн.
2012—2015	Новара	мол.
2015—н.в.	Аталанта	мол.
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Массимо Брамбилла (итал. Massimo Brambilla; родился 4 марта 1973 года в городе Вимеркате, Италия) — бывший итальянский футболист, полузащитник известный по выступлениям за клубы «Монца» и «Парма». Участник Олимпийских игр 1996 в Атланте.

Клубная карьера

Брамбилла — воспитанник клуба «Монца». За три дебютных сезона он балансировал с командой между Серией C и Серией B. В 1995 году Массимо получил приглашение от клуба Серии А «Реджаны». Команда провела слабую концовку чемпионата и вылетела из элиты. Брамбилья не желая возвращаться в Серию B заключил соглашение с «Пармой». С пармезанцами он вышел в финал Суперкубка Италии. Массимо не был доволен своей ролью в клубе, его использовали, как футболиста ротации.

В 1997 году он покинул «Парму» и перешёл в «Болонью». Оставшуюся часть сезона Брамбилла был основным футболистом, но с приходом летом Роберто Баджо Массимо сел на скамейку запасных. Ему пришлось вновь покинуть команду из-за отсутствия игровой практики. Новым клубом Массимо стал «Торино». В Турине он нашёл постоянную игровую практику, но команда играла слабо и вскоре последовала смена тренера. Новый наставник Луиджи Симони, не увидел в Брамбиллье игрока основы. Ситуация усугубилась травмой полученной в одном из матчей.

Сезон 2002/2003 Массимо провёл в «Сиене», а затем перешёл в «Кальяри». Он помог новой команде выйти в Серию А, но после выхода в элиту игровое время Брамбилльи значительно сократилось. После удачного вывода в Серию А двух клубом подряд услугами Массимо заинтересовались многие команды второго итальянского дивизиона. Он выступал за «Мантову», возвращался в «Монцу», а в 2010 году завершил карьеру в клубе «Пергокрема».

Международная карьера

В 1996 году Массимо в составе молодёжной национальной команды выиграл молодёжный чемпионат Европы в Испании. В том же году в составе олимпийской сборной Италии Брамбилла принял участие в Олимпийских играх в Атланте. На турнире он сыграл в матчах группового этапа против команд Мексики и Южной Кореи.

Достижения

Международная

Италия (до 21)

• 1 Чемпионат Европы по футболу среди молодёжных команд — 1996

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/massimo-brambilla/94514 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Брамбилла, Массимо

– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.