Клика Шато

Клика Шато, фр. Clique du Château, англ. Château Clique — название, которое оппоненты из Канадской партии использовали для неформальной группы богатых и влиятельных, в основном англоязычных семей Нижней Канады в начале 19 века и под которым они вошли в историю Канады. Их аналогом в Верхней Канаде был Семейный пакт. В политической жизни они были известны как Партия бюрократов или Бюрократическая партия, фр. Parti bureaucrate, англ. Bureaucratic Party, а также Британская партия и Тори.

Как и Семейный пакт, клика Шато приобрела влияние в результате англо-американской войны. Большая часть семей, входивших в Клику Шато, была британскими торговцами, хотя в клике также было представлено несколько франкоканадских помещиков, считавших, что союз с британскими предпринимателями позволит им лучше отстаивать свои интересы. Среди наиболее влиятельных членов клики были пивовар Джон Молсон и Джеймс Макгилл, основатель Университета Макгилла.

В основном цель клики состояла в ассимиляции франкоканадского большинства англосаксонской культурой. Для этой цели планировалось отменить помещичье землевладение, заменить французскую систему континентального права системой обычного права, а также заменить католицизм англиканством.

Достижением клики стало принятие Акта о Союзе в 1840 г. Хотя в перспективе акт не смог ассимилировать франкоканадцев, он привёл к тому, что в течение длительного времени их интересы игнорировались.

Конституционный акт 1791 года учредил 3 ветви власти: Законодательную ассамблею Нижней Канады (избираемую нижнюю палату Парламента); Законодательный совет Нижней Канады, назначаемую верхнюю палату; и Исполнительный совет, выступавший в качестве колониального правительства от имени лейтенант-губернатора. Лейтенант-губернатор во всех случаях был дворянином, назначаемым из Лондона, а своими советниками он чаще всего назначал членов Клики. Клика также сформировала свою фракцию в Законодательном совете, отказавшись от участия в деятельности Законодательной ассамблеи, где большинство составляли франко-канадцы.

Луи-Жозеф Папино был одним из наиболее активных противников Клики. Его борьба против Клики и её сторонника лейтенант-губернатора лорда Госфорда привела к Восстанию патриотов 1837 г.

После восстания Верхняя и Нижняя Канада были объединены в Провинцию Канада, которой совместно управляли премьер и сопремьер, представлявшие обе части страны. После этого клика Шато, в отличие от Семейного пакта, не исчезла. Хотя англоканадцы и стали большинством во всей стране, назначаемые британскими властями генерал-губернаторы всё ещё пытались ассимилировать франкоканадцев. Восточная Канада (так стала называться после объединения бывшая Нижняя Канада) в конце концов приобрела некоторую политическую независимость в годы правления премьер-министров Роберта Болдуина и Луи-Ипполита Лафонтена.

См. также

• История Квебека
• Восстание патриотов
• Канадская партия

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Клика Шато

– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.