Воссоздание садов и скверов

Воссоздание санкт-петербургских садов и скверов
Год основания	2010
Расположение	Россия Россия: Санкт-Петербург
Сфера деятельности	Озеленение, Садово-парковое искусство
Веб-сайт	[vossozdai-sad.spb.ru/ vossozdai-sad.spb.ru]

«Воссоздание садов и скверов» (полное наименование — «Воссоздание санкт-петербургских садов и скверов») — российская общественная организация, заявляющая своими целями благоустройство и озеленение парков и дворовых территорий Санкт-Петербурга.

Организация проводит крупные субботники, предлагает свои проекты и курирует частные инициативы. Среди её работ реконструкция Ботанического сада к 300-летнему юбилею, акции по созданию городских скверов и зон детского отдыха, в том числе для детей с ограниченными возможностями.

Основные доноры организации — крупный бизнес, иногда проводятся целевые акции по сбору средств среди горожан, в ряде случаев проекты финансируют районные администрации.

Работа организации строится на основе частно-государственного партнёрства. Среди бизнесменов, поддерживающих работу «Воссоздания садов и скверов», президент инвестиционно-строительного холдинга RBI Эдуард Тиктинский, основатель сети книжных магазинов «Буквоед» Денис Котов, генеральный директор «Арла Фудс Артис» Михаил Ляско. В числе основных партнёров организации числятся Сбербанк России, «МегаФон», «Проект 111», поставляющий промо-продукцию для акций, и другие.

История создания

Общественная организация была учреждена в 2010 году по инициативе заслуженной артистки России Галины Бокашевской. Бокашевская предполагала финансировать деятельность общества частными пожертвованиями горожан, но организация практически сразу получила поддержку крупного бизнеса в лице президента RBI Эдуарда Тиктинского, который и возглавил попечительский совет.

Впервые «Воссоздание садов и скверов» публично заявило о себе в апреле 2010-го во время спора между холдингом RBI и активистами движения «Живой город» по поводу возведения гостиницы на месте водно-моторной станции, незадолго до этого исключённой из комплекса объекта культурного наследия Лопухинский сад. Редевелопмент станции получил одобрение Комитета по охране памятников (КГИОП). Организация же выступила на стороне «зелёных» активистов. Проект был заморожен, а в 2013 году КГИОП вновь включил станцию в состав сада-памятника.

Деятельность

2010—2012

Первой акцией «Воссоздания садов и скверов» стал крупный субботник 17 апреля, состоявшийся в Петроградском, Московском, Кировском, Приморском и Выборгском районах города. Участники провели уборку более 30 тысяч м².

В октябре 2010 года организация объявила конкурс проектов благоустройства дворов и придомовой территории «Народный двор», в рамках которого финансировала ⅔ стоимости воплощения проектов-победителей (при условии внесения жильцами оставшихся средств). Из 30 поступивших заявок 7 вышло в финал, а победителями стали три: дом 34/1 по Пулковскому шоссе, дом 71/1 по Планерной улице и дом 7/1 по улице Шаврова. Работы на Пулковском шоссе и Планерной улице прошли в 2011 году, на улице Шаврова — в 2012. Всего в рамках проекта было благоустроено более 13 тыс. м² в Московском и Приморском районах. Финансовую поддержку оказали Северо-Западный банк Сбербанка России в лице председателя правления Александра Говорунова и садово-парковое предприятие «Нарвское».

В марте 2011 года деятельность «Воссоздания садов и скверов» была отмечена победой в «Конкурсе экологических проектов, реализуемых в 2008—2010 годах» Правительства Санкт-Петербурга.

В апреле 2012 года организация провела второй конкурс по благоустройству — «Детский двор». Победителями стали детский сад № 7 на улице Ленсовета и школа № 485 на Авиационной улице. Финал и объявление победителей были приурочены к Международному дню защиты детей 1 июня. При участии администрации Московкого района учреждения-победители получили пространства для игр и развития с бесплатными зонами Wi-Fi, работы на территории школы завершились в июне, детского сада — в октябре. Одновременно была благоустроена территория частного детского сада на улице Орджоникидзе.

В конце августа совместно с «Буквоедом» на Среднем проспекте ВО организация провела акцию «Книги в обмен на макулатуру». Участники получили книги с литературой из школьной программы и билеты на экскурсии по паркам Санкт-Петербурга. За два дня было собрано 900 кг макулатуры и роздано 400 книг.

2013—2015

Ботанический сад

В 2013 году по инициативе «Воссоздания садов и скверов» начался масштабный проект «Ботанический сад: возрождение в год 300-летия». Документация для реконструкции была подготовлена на основе исследований «Центра дизайна и урбанистики „Make It“», а работы провела компания «Акватика». В результате по историческим эскизам восстановили утерянные аллеи дендрария, была полностью переработана навигация, сад адаптировали для людей с ограниченными возможностями, а на территории в 2000 м² открылась специальная экспозиция для слабовидящих и незрячих посетителей. В саду появилась зона отдыха и чтения с передвижной библиотекой, и почти на всей территории Ботанического сада заработала бесплатная сеть Wi-Fi от «МегаФона». По оценке РБК, общая стоимость проекта составила около 20 миллионов рублей, большую часть из которых предоставили крупные спонсоры.

В поддержку реконструкции в январе 2014 года в торгово-развлекательном центре «Галерея» прошла акция «Я помог Ботаническому саду». Средства от продажи сувениров и канцелярских товаров с логотипом акции были направлены на создание в дендрарии «Аллеи небезразличных петербуржцев» из редких сортов сирени. Обновлённый Ботанический сад начал работу 17 июня 2014 года.

Сотрудничество с Русским музеем

В апреле 2015-го совместно с Русским музеем организация провела в Михайловском саду акцию «Скворцы прилетели»: воспитанники детских домов и учащиеся коррекционных школ Петербурга и Ленобласти изготовили скворечники, а спонсоры, общественные деятели и игроки футбольного клуба «Зенит» установили их. Одним из участников акции стал орнитолог, доцент педагогического университета имени Герцена Юрий Дурнев. Спонсорами мероприятия выступили благотворительный фонд помощи детям-сиротам «Время помогать», Музей варежки, «Водоканал», компания «Тиккурила», торговый дом «Петрович».

В июне состоялся второй совместный проект: в Михайловском саду была открыта площадка для детей с ограниченными возможностями — «Трогательный сад». Разное на ощупь покрытие для ходьбы и стол, состоящий из секций с различными наполнителями — растениями, корой, песком, галькой и другими. Обязательства по содержанию и сохранности обучающей площадки взял на себя Русский музей. «Трогательный сад» стал первым успешным проектом организации, получившим нужную сумму 450 тысяч рублей посредством краудфандинговой платформы Planeta.ru. Ранее в апреле «Воссозданию садов и скверов» не удалось привлечь средства на преобразование двора кинотеатра «Аврора».

Другие проекты

В мае 2013 года организация высаживала деревья у музея «Сестрорецкий рубеж». В августе того же года при поддержке Комитета по благоустройству Петербурга на месте сгоревшего кафе по адресу Левашовский проспект, дом 2, был открыт «Сквер культурного петербуржца», где установили скамейки и высадили молодые деревья, в том числе три конских каштана и четыре липы.

В июне 2015-го организации удалось привлечь на проекты озеленения городского центра около 100 тысяч рублей пожертвований в рамках акции «Петербург, дыши!».

Среди анонсированных в 2015 году проектов две площадки на Петроградской стороне — «Сквер зонтиков» на Мытнинской площади и «Литературный сквер» на проспекте Добролюбова, оформленный цитатами русских писателей. Также организация объявила конкурс на проектирование крупного парка с научно-познавательными экспонатами и анонсировала создание документального фильма «Дети проходных дворов», посвящённого петербургским дворам. В съёмках фильма принимает участие историк Льва Лурье.

По данным на 2015 год, в общей сложности организация провела 11 субботников, её усилиями было благоустроено более 25 000 м² городских территорий и ближайшего пригорода.

Ссылки

[vossozdai-sad.spb.ru/ ai-sad.spb.ru] — официальный сайт общественной организации «Воссоздание садов и скверов»

Отрывок, характеризующий Воссоздание садов и скверов

– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.