Вражья сила (опера)

Опера

Место первой постановки	Мариинский театр, Санкт-Петербург

«Вра́жья си́ла» — опера А. Н. Серова в 5 актах, созданная по мотивам пьесы А. Н. Островского «Не так живи, как хочется». Основная часть партитуры написана в 1867—1868 годах. После смерти Серова в 1871 году оперу завершили жена композитора В. С. Серова и Н. Ф. Соловьев. Премьера оперы состоялась 7 апреля 1871 года в Мариинском театре в Санкт-Петербурге под управлением Э. Ф. Направника.

Действующие лица

• Илья, богатый московский купец — бас
• Пётр, его сын — баритон
• Даша, жена Петра — сопрано
• Посадские люди из Владимира:

  Агафон, отец Даши — тенор

  Степанида, мать Даши — меццо-сопрано

• Афимья, тетка Петра — меццо-сопрано
• Спиридоновна, хозяйка постоялого двора — меццо-сопрано
• Груня, её дочь — меццо-сопрано
• Вася, молодой купеческий сын — тенор
• Ерёмка, кузнец на постоялом дворе — бас
• Купцы, проезжие, ямщики, девушки в гостях у Груни, сбитенщик, прянишник, саешник, вожак медведя, бражники, стрелец, стрельчиха, толпа гуляющего народа, дудари и волынщики, ряженые в поезде «проводов масленицы».

Действие происходит в Москве в XVIII веке.

Сюжет

1 действие

Грустно молодой купчихе Даше. Муж Пётр Ильич разлюбил её, не бывает дома. И даже отца не слушает. А у Петра все помыслы о красавице Груне. Пришедший в гости приятель Петра Вася выдаёт Даше тайну: это он познакомил Петра с Груней, своей зазнобушкой, и теперь жалеет об этом. Даша, оскорбленная, хочет уехать к родителям.

2 действие

На постоялом дворе у Спиридоновны веселье. Хозяйка и пьяный кузнец Ерёмка развлекают заезжих купцов. Дочь хозяйки Груня поет песни. Случайно, от приезжих, оказавшихся родителями Даши, подслушав их разговор с дочерью, Груня узнает, что Пётр обманул её, назвавшись холостым.

3 действие

Груня хочет отомстить Петру. Когда он ласково обращается к ней, то она поет ему песню, в которой намекает, что он женат. Узнав, что здесь была Даша, Пётр взбешен. А когда он видит, как Груня ласкова с его приятелем Васей, совсем теряет голову.

4 действие

На масленичном гулянии веселятся Пётр и Ерёмка. Появляются Вася с Груней. Узнав, что это он выдал его тайну Даше, Пётр набрасывается на Васю. Его связывают. Под хохот гуляющих Груня насмехается над Петром. Ерёмка подбивает Петра избавиться от жены. Он приведёт её в лесную избушку ночью, если Пётр не поскупится. В ужасе слушает его Петр, но желание быть с Груней сильнее разума. Сговор случайно подслушивает Вася.

5 действие

Ночью Ерёмка приводит Дашу, которая думает, что муж заболел. Пётр бросается на неё с ножом. Раздаётся звон бубенцов. Это едут Вася и родня Петра и Даши. Поздно. Она мертва. Пётр со стоном падает к ногам отца.

История оперы

Сюжет пьесы А. Н. Островского «Не так живи, как хочется» в качестве основы для русской оперы порекомендовал композитору поэт и критик Аполлон Григорьев. Серову удалось уговорить автора пьесы написать стихотворное либретто для оперы.

В течение 1867 года было написано все либретто и основная часть партитуры. Но в середине 1868 года в процессе работы композитор решил, что сюжет необходимо изменить. Пьеса Островского завершается благополучной развязкой: при звуках церковного благовеста Пётр прозрел и смиренно покаялся в своих прегрешениях. Серов довел драму до её логического завершения: считая жену причиной всех его бед, Пётр убивает её. Островский отказался от переделки сюжета, и композитор привлек к работе над либретто П. И. Калашникова и Н. Ф. Жохова. Опера была почти завершена, однако композитор умер, не успев оркестровать её. После смерти Серова, опера была дописана его женой В. С. Серовой и Н. Ф. Соловьёвым. Премьера состоялась 7 (19) апреля 1871 года в Мариинском театре и не имела успеха. Постановка возобновлена в Мариинском театре 14 ноября 1879 года, с Ф. Стравинским в партии Ерёмки; премьера в Москве состоялась 15 ноября 1881 года в Большом театре. Партия Ерёмки считается одной из самых ярких в творчестве Ф. И. Шаляпина, который первоначально исполнил её на сцене Московской частной оперы, а в 1902 году — в Большом театре.

В XX веке опера ставилась редко. Значительным событием была постановка оперы Шаляпиным в 1920 году в Петербурге под управлением Д. Похитонова с оформлением Б. Кустодиева. За постановку оперы в Большом театре в 1947 году режиссёр Б. Покровский был удостоен Сталинской премии I степени. Для этой постановки был переписан последний акт оперы (композитор Б. Асафьев, автор либретто Стремин), приближенный к сюжету пьесы Островского. Критики отмечают, что «Вражья сила» — выдающееся и во многом новаторское произведение, раздвинувшее границы оперного искусства. Заслуга автора в том, что личную, семейную драму он показал в неразрывном единстве с бытовым фоном; слабость же его драматургии — в малой индивидуализации характеров. Композитору особенно удались жанровые сцены и бытовые эпизоды, во многом предвосхитившие достижения М. П. Мусоргского, Н. А. Римского-Корсакова, П. И. Чайковского в этой области. Одна из наиболее ярких страниц оперы — сцена масленицы (со знаменитой Песней Ерёмки).

Литература

• Бернандт Г. Б. Словарь опер впервые поставленных или изданных в дореволюционной России и в СССР (1736-1959). — М.: Советский композитор, 1962. — С. 63-34. — 554 с.
• Лунина А. [musxxi.gnesin-academy.ru/wp-content/uploads/2010/03/Lunina.pdf Карнавальный антимир в опере «Вражья сила» А. Н. Серова].

Ссылки

[100oper.ru/vrazhya-sila.html Вражья сила]. 100 опер. Проверено 15 марта 2013. [www.webcitation.org/6FihI8D89 Архивировано из первоисточника 8 апреля 2013].

Опера

Отрывок, характеризующий Вражья сила (опера)

Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.