Вуд, Беатрис

Беатрис Вуд

Беатрис Вуд, Марсель Дюшан и Франсис Пикабиа, 1917 год

Беатрис Вуд (англ. Beatrice Wood, 3 марта 1893, Сан-Франциско — 12 марта 1998, Охай) — американская художница, писательница и журналистка, работавшая в таких направлениях, как дадаизм и сюрреализм.

Жизнь и творчество

Беатрис родилась в богатой, респектабельной семье. В 1898 году Вуды переезжают в Нью-Йорк, откуда часто совершают поездки в Европу. Юность девушки — вплоть до начала Первой мировой войны — проходит в Париже, где она начиная с 1912 года изучает историю искусства в художественной Академии Жюлиана. Некоторое время Беатрис проводит также в Живерни, городе Клода Моне. С началом военных действий она возвращается в Нью-Йорк. Здесь Беатрис Вуд, совместно с Марселем Дюшаном и Анри-Пьером Роше издаёт первый в Америке дадаистский журнал The Blind Man. В 1920-е годы за девушкой закрепилось прозвание «Мама Дада».

Вуд обладала независимым, эксцентричным характером. Вследствие несчастливо закончившейся любовной связи и замужества она попадает в Монреаль, где некоторое время выступает танцовщицей в варьете. Отношения её с состоятельными родителями были весьма напряжёнными, так как они не желали, чтобы их дочь вела богемный образ жизни. Желая стать свободной художницей и зарабатывать этим на жизнь, Беатрис уезжает в Лос-Анджелес, изучает там мастерство керамики и с начала 1930-х годов посвящает этому искусству своё творчество. Поселившись затем в калифорнийском городке Охай, Б.Вуд много внимания уделяет восточным мистическим учениям и философии. Находилась в тесном контакте с гуру-теософом Джидду Кришнамурти, имевшим на художницу огромное влияние. В 1938 году она вновь выходит замуж, на этот раз за инженера Стива Хогга.

В 1961 году проходит выставка работ Б.Вуд в Японии, в 1961—1965 годах она живёт и работает в Индии, в 1972 г. вновь посешает Индию.

Не придерживаясь каких-либо конкретных политических или идеологическиъх теорий, Вуд оказала большое влияние на развитие некоторых современных ей художественных течений, в частности дадаизма. Среди её близких знакомых и любовников следует назвать такие крупные фигуры мировой культуры ХХ столетия, как композитор Эдгар Варез, скульптор Константин Бранкузи, художники Франсис Пикабиа, Ман Рэй и Джозеф Стелла, писательница Анаис Нин.

Вуд автором нескольких литературных произведений, таких, как The Angel Who Wore Black Tights, автобиографической I Shock Myself, а также Pinching Spaniards и 33rd Wife of a Maharajah: A Love Affair in India. Писала под псевдонимом «графиня Лола Скревинская».

К столетию со дня рождения Вуд был снят документальный фильм Beatrice Wood: Mama of Dada. Она была также прообразом для роли Розы Дьюитт Бьюкейтер, вдовы в возрасте 101 года из художественного фильма Джеймса Камерона «Титаник», сыгранной актрисой Глорией Стюарт.

Умерла 12 марта 1998 года, через 9 дней после своего 105-летия.

Литература

• Гарт Кларк. Позолоченное судно: блестящее искусство и жизнь Беатрис Вуд, Garth Clark: Gilded Vessel: The Lustrous Art and Life of Beatrice Wood, Guild Pub 2001, ISBN 1-893164-13-6.
• Марлин Уоллес и Беатрис Вуд. Игра шахмат с сердцем: Столетнее празднование Беатрис Вуд , Marlene Wallace und Beatrice Wood: Playing Chess with the Heart: A Centennial Celebration of Beatrice Wood, Chronicle Books 1994, ISBN 0-8118-0607-3.
• Беатрис Вуд. Я потрясаю саму себя. Автобиография Беатрис Вуд, Beatrice Wood: I Shock Myself. The Autobiography of Beatrice Wood. 1985. Neuauflage Chronicle Books, San Francisco 2006.

Ссылки

• [www.beatricewood.com/biography.html Биография Б.Вуд] (на англ. языке)
• [www.artnet.de/artists/artisthomepage.aspx?artist_id=18066&page_tab=Artworks Artnet.de — Избранные художественные работы Б.Вуд]

Отрывок, характеризующий Вуд, Беатрис

Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen