Габричевский, Александр Георгиевич
Поделись знанием:
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
| Александр Георгиевич Габричевский | |
 Портрет А. Г. Габричевского, скульптор Григорьев. 1958 год. Гипс. 38х25х30. | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
3 сентября 1968 (76 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
Алекса́ндр Гео́ргиевич Габриче́вский (6 сентября 1891, Москва — 3 сентября 1968, Коктебель, Крым) — советский историк и теоретик пластических искусств, искусствовед, литературовед, переводчик, доктор искусствоведения.
Содержание
Биография
Родился в семье известного учёного Г. Н. Габричевского. Получил основательное домашнее образование[1]. В 1915 году окончил историко-филологический факультет Московского университета.
С 1918 года преподавал в Московском университете, ВХУТЕИНе, Высшем архитектурно-строительном институте, Институте аспирантуры Академии архитектуры СССР.
Член-корреспондент Академии архитектуры СССР, доктор искусствоведения, профессор.
В 1920 году женился на художнице Наталье Алексеевне Северцовой (1901—1970), дочери известного биолога А. Н. Северцова.
В 1920-е годы являлся действительным членом ГАХН. В 1930 году Академия была распущена, Габричевский арестован. Впоследствии он еще дважды подвергался арестам, прошёл через допросы НКВД, дважды (в 1935 и 1941 годах) отбывал ссылку, а в 1948 году был уволен с работы в связи с кампанией по борьбе с космополитизмом.
В 1932 году хоронил М. Волошина в Коктебеле.
Автор множества работ по истории и теории архитектуры, живописи (главным образом Возрождения), музыки и литературы.
Похоронен на Коктебельском кладбище[1].
Публикации трудов Габричевского
- Габричевский А. Г. Теория и история архитектуры: Избранные сочинения / Под ред. А. А. Пучкова. — Киев: Самватас, 1993. — XLIV, 256 с. — ISBN 5-8238-0151-3. — Тираж 500 экз.
- Габричевский А. Г. Морфология искусства / Сост., введ., прим. и коммент. Ф. О. Стукалова-Погодина. — М. : Аграф, 2002. — 864 с. — ISBN 5-7784-0167-1. — Тираж 2000 экз.
- Александр Георгиевич Габричевский: Биография и культура: Документы, письма, воспоминания / Сост. О. С. Северцева; Вступ. ст., очерки к разделам В. И. Мильдона. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. — 775 с.: ил. — ISBN 978-5-8243-1619-3. — Тираж 1000 экз.
Исследования о Габричевском
- Александр Георгиевич Габричевский (1891–1968): К 100-летию со дня рождения / Авт.-сост. О. С. Северцева, Я. В. Брук, Т. А. Лыкова; Под ред. Я. В. Брука; ГТГ. — М.: Сов. художник, 1992. — 240 с.: ил. — ISBN 5-269-00854-8. — Тираж 1500 экз.
- Алпатов М. В. Памяти Александра Георгиевича Габричевского // Архитектура СССР. — 1969. — № 8.
- Исаев В. Ю. Сокровища Дома Волошина: Альбом. — Симферополь: СОНАТ, 2004. — 400 с. — ISBN 966-8111-40-0.
- Гаврюшин Н. К. Эрос пространственности: А. Г. Габричевский и русская эстетика 1920-х гг. // Вопросы философии. — 1994. — № 3.[www.humanities.edu.ru/db/msg/25902]
- Пучков А. А. Габричевский: Концепция архитектурного организма в мыслительном процессе 20–30-х годов / Под ред. В. И. Ежова. — Киев: Издательский дом А.С.С, 1997. — 154 с. — ISBN 5-7707-8973-5. — Тираж 300 экз.
- Пучков А. А. Исследование архитектуроведческого наследия А. Г. Габричевского в контексте отечественной архитектурной теории первой трети XX века: Автореф. дис. … канд. архитектуры: 18.00.01. — Киев: КГТУСА, 1996. 20 с.
- Олександр Георгійович Габричевський (1891—1968): Бібліографчний покажчик / Упоряд. А. О. Пучков. — Київ: НДІТІАМ, 1994. — 32 с.
- Пучков А. О. Орнаментальні реалії О. М. Гінзбурга та архітектурознавчі споглядання О. Г. Габричевського: Спроба методологічних кореляцій і культурний контекст // Архітектурна спадщина України: Маловивчені проблеми історії архітектури і містобудування / За ред. В. І. Тимофієнка. — К.: НДІТІАМ, 1994. — Вип. 1. — С. 180—187.
- Пучков А. А. Отечественная архитектурная эстетика 1920-х годов (А. Г. Габричевский, А. И. Некрасов, С. В. Шервинский): Опыт создания паралогического контекста // Архитектура Мира: Материалы конф. «Запад — Восток: Личность в истории архитектуры». — М.: Architectura, 1994. — Вып. 4. С. 45-50.
- Пучков А. А. Александр Габричевский: Головокружение от текста (Опыт технического оправдания) // Пучков А. А. Архитектуроведческие этюды. — Киев: НИИТИАГ, 1996. — С. 23-35.
- Раппапорт А. Г. Тунгусский метеорит отечественного архитектуроведения // Искусствознание. — 2008. — № 3. — С. 96-144. [www.architektor.ru/ai/doc_view.html?210]
Семья
- Габричевский, Георгий Норбертович (1860—1907) — отец, микробиолог, основатель научной школы, один из организаторов производства бактериологических препаратов в России.
- Северцов, Алексей Николаевич (1866—1936) — тесть, русский биолог, основоположник эволюционной морфологии животных; академик РАН, АН СССР, АН УССР, создатель русской школы морфологов-эволюционистов.
Напишите отзыв о статье "Габричевский, Александр Георгиевич"
Примечания
- ↑ 1 2 Фадеева Т. М., Шапошников А. К., Дидуленко А. И. Старый добрый Коктебель. — Симферополь: Бизнес-Информ, 2008. — 328 с. — ISBN 966-648-056-5.
Ссылки
- [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=20497 Данные на сайте Биография. Ру]
- [www.museum.ru/gmii/exh.asp?last=3feb2005 Искусство в кругу учёных. Собрание Станкевичей—Габричевских—Северцовых]
Отрывок, характеризующий Габричевский, Александр Георгиевич
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Категории:
- Родившиеся 6 сентября
- Родившиеся в 1891 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Умершие 3 сентября
- Умершие в 1968 году
- Умершие в Коктебеле
- Учёные по алфавиту
- Искусствоведы СССР
- Литературоведы СССР
- Искусствоведы России
- Литературоведы России
- Выпускники историко-филологического факультета Московского университета
- Похороненные в Коктебеле
- Репрессированные в СССР
- Жертвы борьбы с космополитизмом
- Преподаватели МАРХИ
- Преподаватели отделения истории и теории искусства исторического факультета МГУ
- Члены-корреспонденты Академии строительства и архитектуры СССР
- Доктора искусствоведения
- Историки архитектуры
