Гартвиг, Николай Генрихович

Николай Генрихович Гартвиг (16 декабря 1857 года, Гори — 10 июля 1914 года, Белград) — российский дипломат.

Биография

Сын военного врача.

Служил в МИД, занимал должность атташе в Цетинье, консула в Бургасе (с 1879 года) и Бейруте.

Вице-директор (1897) и директор (1900—1906) Азиатского департамента МИД. Гофмейстер (1904).

Участвовал в мирных переговорах с Японией.

Посланник в Персии (1906—1908) и Сербии (1909—1914). Пользовался большим влиянием в Сербии.

Умер 10 июля 1914 года от инфаркта, после беседы с австро-венгерским посланником бароном Гизлем. Похоронен в Белграде.

Из иллюстрированного журнала «Искры» 6 июля 1914 года (по старому стилю):

Кончина Н. Г. Гартвига. В Белграде скончался русский посланник при сербском дворе, Н. Г. Гартвиг. В лице его русская дипломатия лишилась одного из выдающихся своих представителей. Н. Г. считался творцом балканского союза, разгромившего Турцию и решившего почти полностью вековой вопрос о владычестве Турции в Европе. Долгое пребывание Н. Г. Гартвига на посту директора Азиатского департамента, откуда выдавались стипендии славянам, учащимся в русских университетах, создало ему в славянских землях огромный круг его «воспитанников», друзей и почитателей. Он всегда лично хлопотал об устройстве участи бедного студента. Популярность его среди славян была огромна, в особенности в Сербии. Покойный всегда называл Сербию русским авангардом на Ближнем Востоке, и сумел заинтересовать Россию в процветании этого славянского королевства. Сербы за это платили ему искреннею любовью и глубоким уважением. Безжалостная смерть унесла его в такую минуту, когда присутствие его на своем посту было нужнее, чем когда-либо. Поэтому понятна печаль Сербии, одевшейся теперь в глубокий траур по своем печальнике, неустанно ратовавшем за её величие и свободное развитие.

Семья

Был женат дважды. Имя первой супруги и дата смерти не установлены. От этого брака осталась дочь Людмила.

Второй супругой стала Александра Павловна фон Визин, урожденная Карцова (1863, Варшава - 15 декабря 1944, Белград). Она была дочерью генерала от инфантерии П.П. Карцова, автора ряда военно-исторических исследований, внучкой адмирала П.К. Карцова. Детей от второго брака не было.

Ссылки

• [www.trud.ru/article/11-08-2004/75597_za_odin_shag_do_vojny.html За один шаг до войны]

Отрывок, характеризующий Гартвиг, Николай Генрихович

– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.