Гендемианский мирный договор
Гендемианский мирный договор 1873 года — мирный договор между Россией и Хивинским ханством, подписанный 12(24) августа 1873 года туркестанским генерал-губернатором К. П. Кауфманом и хивинским ханом Сеидом Мухаммед-Рахимом II после Хивинского похода 1873 года и занятия русскими войсками Хивы в июне 1873 года. Название договор получил по месту подписания — летней резиденции хивинского хана — Саду Гендемиан.
Условия
Подписанием данного мира хан признавал себя вассалом России. В тексте договора говорилось, что хан признает себя «покорным слугой императора всероссийского»[1].
По договору хан отказывался от самостоятельной внешней политики, принял обязательство не предпринимать никаких военных действий без ведома и разрешения русских властей. Территория ханства на правом берегу реки Амударья переходили к России. Русские купцы получили право беспошлинного провоза товаров и торговли на территории ханства. В ханстве уничтожались рабство и работорговля. В тексте договора хан давал обязательство «уничтожить на вечные времена рабство и торг людьми»[1]. Наконец, хивинский хан брал обязательство уплатить российскому правительству контрибуцию в размере 2,2 млн руб. с рассрочкой в 20 лет (по 1893 включительно).
Напишите отзыв о статье "Гендемианский мирный договор"
Примечания
Литература
- История дипломатии. В пяти томах. Том 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1963. С. 63-67.
- [www.hist.msu.ru/ER/Etext/FOREIGN/hiva.htm Текст договора]
|
Это заготовка статьи по истории России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гендемианский мирный договор
Графиня прослезилась и молча соображала что то.– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
