Генотеизм
Генотеи́зм (Henotheismus) или энотеизм — термин, введенный в употребление Максом Мюллером, обозначает такое состояние религиозного сознания, при котором из пантеона многочисленных богов или божеств почитается или выделяется один самый верховный и могущественный бог.
Генотеизм отличается от монотеизма (единобожия) тем, что выделение одного самого могущественного бога не исключает почитания и поклонения другим богам из имеющегося пантеона. С генотеизмом не следует смешивать религиозно-философское слияние всех богов в одном определенном, какое мы находим, например, в (позднейших) орфических гимнах к Зевсу[1]. Генотеизм является разновидностью политеизма, переходной ступенью к монотеизму.
Наряду с понятием «генотеизм» в религиоведении используется понятие «монолатрия», означающее служение одному верховному богу при запрете поклонения любым другим богам[2], в качестве дополнительного отличия монолатрии указывается поклонение одному божеству исключительно определённой социальной группой[3].
Напишите отзыв о статье "Генотеизм"
Примечания
- ↑ Генотеизм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [ponjatija.ru/node/73 Генотеизм] / Словарь философских терминов. Научная редакция профессора В. Г. Кузнецова. М., ИНФРА-М, 2007, с. 102—103
- ↑ Henotheism // Encyclopedia of Religion. — Farmington Hills: Macmillan Reference USA, 2005. — Т. 6.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по религии желательно?:
|
|
||||||
Отрывок, характеризующий Генотеизм
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
