Гермашев, Михаил Маркианович
| Михаил Гермашев | |
| Имя при рождении: |
Михаил Маркианович Гермашев |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Подданство: | |
| Жанр: |
художник, мастер пейзажа |
| Учёба: | |
 Работы на Викискладе | |
Михаил Маркианович Гермашев (Бубело) (13 августа 1867, Волчанск, Харьковская губерния―1930, Париж) ― русский художник-пейзажист, иллюстратор детских книг.
Содержание
Биография
Родился в семье малороссийского чиновника. Учился (1892―1899) в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у А. Е. Архипова, В. А. Серова, И. И. Левитана. Участвовал в ученических выставках. С 1890-х гг. член группы московских художников «Среда», на выставке которой в 1911 году эскпонировал несколько работ. С 1894 года участвовал в выставках Академии художеств, Московского товарищества художников, Товарищества передвижных художественных выставок.
Картина «Снег выпал» получила в 1897 году первую премию Московского общества любителей художеств, её купил для своей галереи П. М. Третьяков.
Жил в Москве. Совершал поездки по России, Западной Европе. В первые годы советской власти участвовал в ряде художественных выставок. В 1920-х гг. поселился в Париже, где писал по контракту русские пейзажи, пользующиеся популярностью у французской публики. Его картины охотно покупали. Выставлялся в Салоне Национального общества изящных искусств, в галерее Л. Жерара и др[1].
Творчество
Любимыми темами картин М. Гермашева были зимние и весенние пейзажи средней полосы России. Кроме знаменитой картины «Снег выпал», в этом плане наиболее удачными, пожалуй, можно считать полотна «Незамерзшая речка» (1898), «Серый день» (1894), «Дождливый день» (1902), «К весне» (1912).
К 1890-м годам М. Гермашев выработал ряд художественных приёмов, неизменно помогающих создавать ему лирические картины, нравящиеся почти любому зрителю.
Работы по-человечески интересны не только творческим наполнением, но и как художественный документ того времени. Репродукции картин печатались в популярных журналах «Нива», «Живое слово», «Огонёк». Была выпущена серия открыток с картинами Гермашева[2].
Картины Гермашева находятся в Третьяковской галерее, Русском музее, в частных коллекциях. Иногда появляются на аукционах.
Напишите отзыв о статье "Гермашев, Михаил Маркианович"
Примечания
Литература
- Киселёва Е. Г. «Среды» московских художников. - Л.: Художник РСФСР, 1967.
- Шестимиров А. А. Забытые имена ; Русская живопись XIX века. - М.: Белый город, 2004. - С. 374-383.: цв. ил.
- Северюхин Д. Я. Художники русской эмиграции (1917-1941): биографический словарь / Д. Я. Северюхин, О. Л. Лейкинд. - СПб. : Чернышев, 1994. - С. 151-152.
- Стрижев А. Н. Собрание сочинений в пяти томах. Том 3. Хроника одной души: повесть. Рассказы. Очерки. – М.: О-во сохранения лит. наследия, 2007. – С. 548-552.
- Кузнецов С. А. Михаил Гермашев в собраниях русских коллекционеров // Третьяковская галерея. - 2016. - №3. - С. 100-115.: цв. ил.
Ссылки
- [www.liveinternet.ru/journalshowcomments.php?jpostid=168983717&journalid=4031436&go=prev&categ=0 Картины Михаила Гермашева]
- [foto.33bru.com/fotoalbum949234.html Михаил Маркианович Гермашев. Фотоальбом]
- [www.artsait.ru/art/g/germashev/art1.php Михаил Гермашев. 23 картины]
- [gallart.by/Mikhail_Germashev.html/ Биография и 28 картин Михаила Маркиановича Гермашева]
- [vsdn.ru/museum/catalogue/category70773.htm Набор репродукций картин М. Гермашева]
Отрывок, характеризующий Гермашев, Михаил Маркианович
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
