Гиптнер, Рудольф
Рудо́льф Ги́птнер (нем. Rudolf Gyptner; 4 января 1923, Гамбург — 28 ноября 1944[1], Павонков[2]) — немецкий коммунист и антифашист.
Биография
Отец Рудольфа Гиптнера — коммунист Рихард Гиптнер, участник группы Ульбрихта. Семья Гиптнеров до рождения сына эмигрировала в СССР и в 1923 году вернулась в Германию. В 1933 года Гиптнеры через Францию вновь выехали в СССР. После начала Великой Отечественной войны Рудольф записался на фронт добровольцем и прошёл подготовку на радиста.
9 августа 1944 года отдел внешнеполитической информации ЦК КПСС принял решение забросить за линию фронта нескольких человек, прошедших спецподготовку в Институте № 100, с целью установления связей с местными политическими активистами, действовавшими в подполье. Рудольф Гиптнер, Артур Гофман, Фердинанд Грайнер, Йозеф Гифер и Йозеф Кифель десантировались 23 августа 1944 года близ Люблинеца. Как предполагается, их радиопередатчик был запеленгован вермахтом. Группу предупредили об опасности польские борцы сопротивления, группа разделилась. Кифелю, Грайнеру и Гофману удалось бежать, а Гиптнер и Гифер были убиты гестапо в Павонкове во дворе польского антифашиста Роха Курписа 28 ноября 1944 года.[2][3][4]
В ГДР в память о Рудольфе Гиптнере его имя носили многие учреждения и организации, в том числе полк Национальной народной армии, военизированный разведотдел министерства внутренних дел. В ПНР имя Рудольфа Гиптнера носило подразделение пограничных войск. В Павонкове установлена мемориальная доска.
Напишите отзыв о статье "Гиптнер, Рудольф"
Примечания
- ↑ Heinz Kühnrich und Werner Müller: Im Bunde mit dem Feind. Deutsche auf alliierter Seite. Verlag Dietz, Berlin 1995, ISBN 3-320-01875-2, S. 34
- ↑ 1 2 Jörg Morré: Hinter den Kulissen des Nationalkomitees. Das Institut 99 in Moskau und die Deutschlandpolitik der UdSSR 1943—1946.
- ↑ [home.arcor.de/doritschen/Rudolf%20Gyptner%20Oberschule/Trauer.htm private Homepage zur 28. POS Berlin-Prenzlauer Berg], gesichtet 17. Juni 2009
- ↑ Klaus Schroeder und Peter Erler: Geschichte und Transformation des SED-Staates. Akademie-Verlag: Berlin 1994, ISBN 3-05-002638-3, Seite 58
Литература
- Deutsche Widerstandskämpfer 1933—1945. Biographien und Briefe. Band 1, Dietz Verlag, Berlin 1970, S. 312—315
- Else und Bernt von Kügelgen: Die Front war überall: Erlebnisse und Berichte vom Kampf des Nationalkomitees «Freies Deutschland». Verlag der Nation: Berlin 1978
Отрывок, характеризующий Гиптнер, Рудольф
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
