Глупыши́ (лат. Fulmarus) — род птиц из семейства буревестниковых. У них весьма большая продолжительность жизни, и они могут достичь возраста 40 лет.
Описание
Внешний вид
Длина тела примерно 50 см. Клюв массивный, сжатый с боков. Окраска оперения серая с белым.
Распространение и среда обитания
Морские птицы, живут на Севере Атлантического и Тихого океанов, в Северном Ледовитом океане и в водах Антарктики. В России один вид — Глупыш (Fulmarus glacialis). Он живёт колониями на прибрежных скалах Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и на крайнем северо-востоке страны.
Питание
Глупыши питаются преимущественно рыбой, улитками, раками, головоногими и медузами. К тому же они не брезгуют падалью и рыбными отбросами. Пища подбирается с поверхности воды.
Размножение
Глупыши гнездятся на скалах и откладывают по одному яйцу. Время насиживания — 60 суток.
Поведение
Для защиты гнезда глупыши изрыгают на нападающего желудочную жидкость, к этому способны даже птенцы. На суше эти птицы передвигаются довольно неуклюже, но являются отличными летунами.
По ископаемым, найденным на тихоокеанском побережье Калифорнии, известны ещё два вымерших доисторических вида:
- Fulmarus miocaenus из среднего миоцена
- Fulmarus hammeri из позднего миоцена.
Изображения
Fulmarus glacialis 1 7.jpg
Fulmarus glacialis on cliff.jpg
Southern Fulmar closeup.jpg
Напишите отзыв о статье "Глупыши"
Примечания
Литература
Отрывок, характеризующий Глупыши
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
