Горнолыжный спорт на зимних Олимпийских играх 2010 — гигантский слалом (женщины)
Поделись знанием:
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
(перенаправлено с «Горнолыжный спорт на зимних Олимпийских играх 2010 - Гигантский слалом (женщины)»)
| Горнолыжный спорт на зимних Олимпийских играх 2010 
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Скоростной спуск | мужчины | женщины | ||
| Суперкомбинация | мужчины | женщины | ||
| Супергигант | мужчины | женщины | ||
| Гигантский слалом | мужчины | женщины | ||
| Слалом | мужчины | женщины | ||
| Квалификация | ||||
Соревнования по гигантскому слалому в горнолыжном спорте среди женщин на зимних Олимпийских играх 2010 прошли 24 и 25 февраля. Соревнования должны были быть проведены в Уистлер Криксайд 24 февраля с 10:00 до 11:45 (первая попытка) и с 13:15 до 14:30 (вторая попытка) по местному времени (UTC-8). Несмотря на сильный туман на верхних участках трассы, первая попытка была проведена согласно расписанию. Однако вторая попытка из-за ещё более сгустившегося тумана несколько раз переносилась на более позднее время. В итоге в 15:00 по местному времени вторая попытка была перенесена на следующий день из-за приближающейся темноты. Температура воздуха во время первой попытки -1,4…+0,6°С. Небольшой снег, снег на трассе мокрый. Температура воздуха во время второй попытки -2…+1°С. Облачно, снег на трассе мягкий.
Олимпийская чемпионка Турина-2006 в этой дисциплине Джулия Манкусо и серебряный призёр Таня Поутиайнен выступали в Ванкувере. Манкусо неудачно выступила в первой попытке, и, даже несмотря на то, что во второй попытке она показала третий результат, не смогла подняться выше итогового 8-го места. Поутиайнен заняла 13-е место.
Линдси Вонн, стартовавшая в первой попытке 17-й, первой из горнолыжниц вылетела с трассы. Сразу за ней стартовала Джулия Манкусо (из-за большого количества участниц горнолыжницы стартовали без пауз, сразу после финиша предыдущей участницы), но из-за падения Вонн она была остановлена судьями прямо на трассе и ей пришлось стартовать заново позже, 31-й по счёту. После обследования выяснилось, что у Вонн сломан мизинец на правой руке[1]. Через 2 дня Вонн всё же вышла на трассу слалома, но не сумела финишировать в первой попытке.
20-летняя Виктория Ребенсбург стала второй немкой, выигравшей гигантский слалом на Олимпийских играх. Первой была Осси Райхерт в 1956 году в Кортина-д'Ампеццо. При этом ни в одной из попыток Ребенсбург не попала в 5-ку лучших по чистому времени — она была шестой в первой попытке и седьмой во второй.
Словенка Тина Мазе выиграла своё второе серебро в Ванкувере, а австрийка Элизабет Гёргль — вторую бронзу.
Содержание
Медалисты
| Золото | Серебро | Бронза |
Результаты
| Место | Номер | Спортсменка | 1 спуск | Место | 2 спуск | Место | Всего | Отставание |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 2 |  Виктория Ребенсбург (GER)
|
1:15,47 | 6 | 1:11,64 | 7 | 2:27,11 | 0,00 |
| 2 | 7 |  Тина Мазе (SLO)
|
1:15,39 | 5 | 1:11,76 | 11 | 2:27,15 | +0,04 |
| 3 | 16 |  Элизабет Гёргль (AUT)
|
1:15,12 | 1 | 1:12,13 | 15 | 2:27,25 | +0,14 |
| 4 | 19 |  Фабьенн Сутер (SUI)
|
1:15,79 | 11 | 1:11,55 | 6 | 2:27,52 | +0,41 |
| 5 | 4 | Катрин Цеттель (AUT)
|
1:15,28 | 3 | 1:12,25 | 19 | 2:27,53 | +0,42 |
| 6 | 1 | Катрин Хёльцль (GER)
|
1:15,81 | 10 | 1:11,77 | 12 | 2:27,58 | +0,47 |
| 7 | 10 | Ева-Мария Брем (AUT)
|
1:15,38 | 4 | 1:12,24 | 18 | 2:27,62 | +0,51 |
| 8 | 18[2] |  Джулия Манкусо (USA)
|
1:16,42 | 18 | 1:11,24 | 3 | 2:27,66 | +0,55 |
| 9 | 8 |  Таина Барьо (FRA)
|
1:15,14 | 2 | 1:12,65 | 24 | 2:27,79 | +0,68 |
| 10 | 12 | Мария Риш (GER)
|
1:15,60 | 7 | 1:12,37 | 20 | 2:27,97 | +0,86 |
| 11 | 26 | Аннемон Мармоттан (FRA)
|
1:16,55 | 19 | 1:11,45 | 4 | 2:28,00 | +0,89 |
| 12 | 22 | Оливия Бертран (FRA)
|
1:16,32 | 17 | 1:11,81 | 13 | 2:28,13 | +1,02 |
| 13 | 3 |  Таня Поутиайнен (FIN)
|
1:16,16 | 13 | 1:12,01 | 14 | 2:28,17 | +1,06 |
| 14 | 23 | Сара Шлепер (USA)
|
1:16,19 | 14 | 1:12,17 | 17 | 2:28,36 | +1,25 |
| 15 | 15 | Михаэла Кирхгассер (AUT)
|
1:16,26 | 15 | 1:12,14 | 16 | 2:28,40 | +1,29 |
| 16 | 13 | Тесса Ворле (FRA)
|
1:15,80 | 9 | 1:12,74 | 25 | 2:28,54 | +1,43 |
| 17 | 5 |  Мануэла Мёльгг (ITA)
|
1:15,79 | 8 | 1:12,87 | 26 | 2:28,66 | +1,55 |
| 18 | 11 | Федерика Бриньоне (ITA)
|
1:17,01 | 20 | 1:11,67 | 9 | 2:28,68 | +1,57 |
| 19 | 36 | Ана Древ (SLO)
|
1:17,63 | 26 | 1:11,20 | 2 | 2:28,83 | +1,72 |
| 20 | 21 | Николь Джус (ITA)
|
1:17,16 | 21 | 1:11,71 | 10 | 2:28,87 | +1,76 |
| 21 | 32 |  Мари-Мишель Ганьон (CAN)
|
1:17,41 | 23 | 1:11,48 | 5 | 2:28,89 | +1,78 |
| 22 | 9 |  Аня Персон (SWE)
|
1:16,01 | 12 | 1:12,89 | 28 | 2:28,90 | +1,79 |
| 23 | 14 | Дениз Карбон (ITA)
|
1:18,22 | 30 | 1:11,15 | 1 | 2:29,37 | +2,26 |
| 24 | 6 | Мария Пиетиля Хольмнер (SWE)
|
1:16,28 | 16 | 1:13,35 | 29 | 2:29,63 | +2,52 |
| 25 | 39 | Бритт Джаник (CAN)
|
1:18,13 | 29 | 1:11,66 | 8 | 2:29,79 | +2,68 |
| 26 | 29 | Кайса Клинг (SWE)
|
1:17,49 | 24 | 1:12,44 | 22 | 2:29,93 | +2,82 |
| 27 | 24 |  Чемми Элкотт (GBR)
|
1:17,53 | 25 | 1:12,41 | 21 | 2:29,94 | +2,83 |
| 28 | 37 | Шона Рубенс (CAN)
|
1:17,38 | 22 | 1:12,87 | 26 | 2:30,25 | +3,14 |
| 29 | 31 | Мари-Пьер Префонтен (CAN)
|
1:18,01 | 27 | 1:12,50 | 23 | 2:30,51 | +3,40 |
| 30 | 43 | Санни Лейнонен (FIN)
|
1:18,38 | 33 | 1:14,06 | 30 | 2:32,44 | +5,33 |
| 31 | 25 | Джессика Линделл-Викарбю (SWE)
|
1:18,34 | 32 | 1:14,37 | 31 | 2:32,71 | +5,60 |
| 32 | 27 | Меган Макджеймс (USA)
|
1:18,30 | 31 | 1:14,68 | 33 | 2:32,98 | +5,87 |
| 33 | 41 |  Елена Лолович (SRB)
|
1:20,03 | 39 | 1:14,51 | 32 | 2:34,54 | +7,43 |
| 34 | 42 |  Каролина Руис Кастильо (ESP)
|
1:19,17 | 35 | 1:15,90 | 35 | 2:35,07 | +7,96 |
| 35 | 53 |  Яна Гантнерова (SVK)
|
1:20,00 | 38 | 1:15,73 | 34 | 2:35,73 | +8,62 |
| 36 | 46 |  Тея Палич (CRO)
|
1:19,95 | 37 | 1:16,17 | 36 | 2:36,12 | +9,01 |
| 37 | 38 |  Ляйсан Раянова (RUS)
|
1:20,37 | 41 | 1:16,58 | 38 | 2:36,95 | +9,84 |
| 38 | 33 | Мария Хосе Рьенда (ESP)
|
1:21,22 | 45 | 1:16,23 | 37 | 2:37,45 | +10,34 |
| 39 | 49 | Невена Игнятович (SRB)
|
1:20,04 | 40 | 1:17,47 | 39 | 2:37,51 | +10,40 |
| 40 | 59 |  Мария Шканова (BLR)
|
1:22,18 | 46 | 1:18,20 | 41 | 2:40,38 | +13,27 |
| 41 | 54 |  Жана Новакович (BIH)
|
1:22,77 | 48 | 1:18,02 | 40 | 2:40,79 | +13,68 |
| 42 | 55 |  Анна Берец (HUN)
|
1:22,29 | 47 | 1:18,58 | 43 | 2:40,87 | +13,76 |
| 43 | 56 |  Ширине Нджеим (LIB)
|
1:23,28 | 50 | 1:18,33 | 42 | 2:41,61 | +14,50 |
| 44 | 69 |  Богдана Мацоцкая (UKR)
|
1:23,04 | 49 | 1:18,94 | 46 | 2:41,98 | +14,87 |
| 45 | 66 |  Макарена Симари Биркнер (ARG)
|
1:23,29 | 51 | 1:18,73 | 44 | 2:42,02 | +14,91 |
| 46 | 52 | Мария Белен Симари Биркнер (ARG)
|
1:23,60 | 52 | 1:18,78 | 45 | 2:42,38 | +15,27 |
| 47 | 58 |  Йина Мё-Ланге (DEN)
|
1:24,68 | 57 | 1:18,99 | 47 | 2:43,67 | +16,56 |
| 48 | 62 | Николь Гастальди (ARG)
|
1:24,25 | 54 | 1:19,53 | 48 | 2:43,78 | +16,67 |
| 49 | 63 |  Ким Сон Джу (KOR)
|
1:23,88 | 53 | 1:20,70 | 49 | 2:44,58 | +17,47 |
| 50 | 61 |  Кирсти Макгэрри (IRL)
|
1:24,28 | 55 | 1:20,92 | 50 | 2:45,20 | +18,09 |
| 51 | 74 |  Лиэне Фимбауэре (LAT)
|
1:25,16 | 58 | 1:21,77 | 51 | 2:46,93 | +19,82 |
| 52 | 80 | Майя Клепич (BIH)
|
1:27,37 | 61 | 1:22,97 | 53 | 2:50,34 | +23,23 |
| 53 | 76 |  София Ралли (GRE)
|
1:27,75 | 62 | 1:22,86 | 52 | 2:50,61 | +23,50 |
| 54 | 72 | Елизавета Кузьменко (BLR)
|
1:24,60 | 56 | 1:26,29 | 58 | 2:50,89 | +23,78 |
| 55 | 84 |  София Папамихалопуло (CYP)
|
1:28,38 | 64 | 1:23,48 | 54 | 2:51,86 | +24,75 |
| 56 | 79 |  Туба Дасдемир (TUR)
|
1:28,37 | 63 | 1:25,10 | 55 | 2:53,47 | +26,36 |
| 57 | 77 |  Гайя Бассани Антивари (AZE)
|
1:30,82 | 66 | 1:26,05 | 57 | 2:56,87 | +29,76 |
| 58 | 81 |  Ксения Григорьева (UZB)
|
1:31,59 | 67 | 1:25,63 | 56 | 2:57,22 | +30,11 |
| 59 | 73 |  Ся Лина (CHN)
|
1:30,41 | 65 | 1:28,48 | 59 | 2:58,89 | +31,78 |
| 60 | 85 |  Марджан Калхор (IRI)
|
1:36,87 | 68 | 1:28,52 | 60 | 3:05,39 | +38,28 |
| — | 20 |  Шарка Загробская (CZE)
|
1:18,06 | 28 | DNS | |||
| — | 35 | Вероника Зузулова (SVK)
|
1:18,96 | 34 | DNS | |||
| — | 44 | Ана Елушич (CRO)
|
1:20,62 | 44 | DNS | |||
| — | 45 | Ника Фляйсс (CRO)
|
1:19,75 | 36 | DNS | |||
| — | 48 | Андреа Харди (ESP)
|
1:20,41 | 42 | DNF | |||
| — | 51 |  Мирейя Гутьеррес (AND)
|
1:20,61 | 43 | DNF | |||
| — | 70 |  Ноэль Барахона (CHI)
|
1:26,76 | 59 | DNF | |||
| — | 86 |  Орнела Эттль-Рейес (PER)
|
1:27,25 | 60 | DNF | |||
| — | 17 | Линдси Вонн (USA)
|
DNF | |||||
| — | 28 |  Мона Лёсет (NOR)
|
DNF | |||||
| — | 30 |  Агнешка Гонсеница-Даниэль (POL)
|
DNF | |||||
| — | 34 | Андреа Деттлинг (SUI)
|
DNF | |||||
| — | 40 | Елена Простева (RUS)
|
DNF | |||||
| — | 47 | Матеа Ферк (CRO)
|
DNF | |||||
| — | 50 |  Александра Колетти (MON)
|
DNF | |||||
| — | 57 | Жофия Дёме (HUN)
|
DNF | |||||
| — | 60 |  Майя Харриссон (BRA)
|
DNF | |||||
| — | 64 | Софи Хуарес (AND)
|
DNF | |||||
| — | 65 |  Мария Киркова (BUL)
|
DNF | |||||
| — | 68 |  Тийу Нурмберг (EST)
|
DNF | |||||
| — | 71 | Петра Закуржилова (CZE)
|
DNF | |||||
| — | 75 |  Синтия Дензлер (COL)
|
DNF | |||||
| — | 78 |  Нино Циклаури (GEO)
|
DNF | |||||
| — | 82 |  Людмила Федотова (KAZ)
|
DNF | |||||
| — | 83 |  Ани-Матильда Серебракян (ARM)
|
DNF | |||||
| — | 67 | Анастасия Скрябина (UKR)
|
DSQ |
Напишите отзыв о статье "Горнолыжный спорт на зимних Олимпийских играх 2010 — гигантский слалом (женщины)"
Примечания
Ссылки
- [web.archive.org/web/20100401082342/www.fis-ski.com/pdf/2010/AL/5411/2010AL5411.pdf Официальный протокол женского гигантского слалома на Олимпиаде-2010] (англ.)
- [youtube.com/watch?v=IJmZ9ykqkT8 Полная видеозапись первого спуска] на YouTube
- [youtube.com/watch?v=Rywt_-CUduw Полная видеозапись второго спуска] на YouTube
Отрывок, характеризующий Горнолыжный спорт на зимних Олимпийских играх 2010 — гигантский слалом (женщины)
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
