Готвальд, Иосиф Фёдорович

Иосиф Фёдорович Готвальд
Дата рождения:	13 октября 1813(1813-10-13)
Место рождения:	Ратибор, Верхняя Силезия
Подданство:	Российская империя
Дата смерти:	7 августа 1897(1897-08-07) (83 года)
Место смерти:	Казань

Иосиф (Йозеф) Фёдорович Готвальд (13 октября 1813, Силезия — 7 августа 1897, Казань) — известный ориенталист, профессор арабского и персидского языков.

Биография

Сын чиновника. Получив начальное образование в гимназии родного города, в 1832 году поступил в Бреславский университет, которым в 1836 году и удостоен степени доктора философии. Приехав в 1838 году в Россию, 30 декабря 1841 года благодаря протекции академика Френа, определен на службу в Восточное отделение Императорской публичной библиотеки исполняющего должность библиотекаря. 16 июня 1844 года утвержден в этой должности. 19 апреля 1846 года привлечён к участию в трудах учрежденного при втором отделении собственной Его Императорского Величества канцелярии комитета для составления свода мусульманских узаконений.

12 сентября 1849 года назначен в Казанский университет ординарным профессором арабского и персидского языков. 24 января 1850 года определён библиотекарем университета, каковую должность исправлял до самой отставки. 1 июля 1855 года при перемещении в Санкт-Петербургский университет Разряда восточной словесности, оставлен внештатным профессором, оставшись в должности библиотекаря и цензора восточных книг. В 1855 году сопровождал в Санкт-Петербург транспорт книг и пособий, отошедших к Петербургскому университету вместе с Восточным разрядом. В 1855 году принял русское подданство.

С 1857 по 1884 годы состоял начальником университетской типографии. С 11 ноября 1859 по 7 января 1862 года Готвальду поручалось временное преподавание английского языка. С 1860 по 1875 год нес также обязанности Казанского отдельного цензора. В 1861 году баллотировался на восстановленную в Казанском университете кафедру арабского языка, но не получил большинства голосов. Был избран членом-корреспондентом Петербургской Академии наук (1870). 27 мая 1895 года избран почетным членом университета. 10 мая 1897 года уволен по болезни от службы. Скончался в Казани 7 августа 1897 года, завещав Казанскому университету свою библиотеку и собрание рукописей.

Труды

• Описание арабских рукописей, принадлежавших Библиотеке Казанского университета // Казань : Унив. тип., [1855]
• Опыт арабско-русского словаря на Коран, семь моаллакат и стихотворения Имрулькейса // Казань : Унив. тип., 1863
• Разбор сочинения г. Хвольсона: «Известия о хозарах, бургасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах, арабского писателя X века Ибн-Дасты». Спб. 1869 / Сост. И. Ф. Готвальдом Санкт-Петербург : тип. Имп. Акад. наук, 1872

Источники

• Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Казанского университета : За сто лет (1804—1904) : В 2 ч. / Под ред. заслуж. орд. проф. Н. П. Загоскина. Ч. 1- стр 226—227

Ссылки

• Катанов Н. Ф. [dlib.rsl.ru/viewer/01003556377#?page=5 Императорского Казанского университета почётный член, профессор и библиотекарь Иосиф Федорович Готвальд]. — Казань: типо-лит. Имп. ун-та, 1900.
• Готвальд, Иосиф Федорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.nlr.ru/nlr_history/persons/info.php?id=65 Сотрудники РНБ — деятели науки и культуры Биографический словарь, т. 1-3]
• [www.rusdeutsch-panorama.ru/jencik_statja.php?mode=view&site_id=34&own_menu_id=4800 Немцы России]

Отрывок, характеризующий Готвальд, Иосиф Фёдорович

– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…