Дарума (кукла)
Дарума (яп. だるま или 達磨) — японская традиционная кукла-неваляшка, олицетворяющая Бодхидхарму, в японской синкретической мифологии — божество, приносящее счастье. Кукла делается из дерева, папье-маше или бумаги и не имеет рук и ног: по легенде после девяти лет медитации у Бодхидхармы атрофировались конечности. Кукла обычно бывает окрашена в красный или, реже в зелёный, жёлтый или белый цвета. На ней изображается борода и усы, но глаза рисуются без зрачков.
Дарума (Бодайдарума) — японское произношение имени Бодхидхармы (?-528), основателя буддийской школы чань (дзэн). В 510-е годы он отправился в Китай, где основал во владении государя У-ди (502—556) из династии Лян, в горах Суньшань монастырь Шаолинь. В этом монастыре, по преданию, в течение девяти лет он предавался медитации, созерцая стену. С этим связано много общеизвестных историй про чай из оторванных в гневе век Бодхидхармы и про комплекс гимнастики архатов, разработанный чтобы выйти из многолетней медитации, так как отказали ноги.
Ритуал
Дарума используется в ежегодном новогоднем ритуале загадывания желаний: её владелец, загадав желание, рисует зрачок в одном из глаз куклы. На подбородке дарумы часто рисуется имя её владельца. В течение года дарума хранится дома на видном месте, рядом с другими домашними объектами поклонения, например, домашним буддистским алтарём буцуданом. Если к следующему новому году желание сбывается, даруме дорисовывают второй глаз, а если нет — куклу относят в храм, сжигают и приобретают новую. Сжигание дарумы — это ритуал очищения, чтобы ками понял, что загадавший желание не отказался от своей цели, а ищет другие пути её реализации.
Как у неваляшки или ваньки-встаньки, у дарумы центр тяжести смещён к низу: если её наклонить, она возвращается в вертикальное положение. Это символизирует непоколебимость стремлений её владельца.
Обычно дарумы продаются в храмах по цене от 500 иен для небольших кукол (до 5 сантиметров высоту) до 10 тысяч — для больших (около 60 сантиметров и выше). Как правило, сжечь даруму можно только в храме, где она была приобретена — для этого на ней ставится печать храма. Принято покупать не более одной дарумы в год.
Традиция пришла из Китая во времена Эдо и была особенно популярна среди нагасакских торговцев, принадлежавших к дзэн-буддистской школе Обаку, а затем распространилась по всей Японии.
Кукла обычно красится в красный цвет, так как в средние века считалось, что красный цвет отпугивает демонов, вызывающих оспу[1].
В конце XIX века в Абрамцево (Московская область) художник Сергей Малютин и токарь Василий Звездочкин, взяв за основу фигурку дарумы и принцип точеных деревянных яиц, вкладывающихся одно в одно, создали игрушку, которая теперь известна во всем мире под названием — «Матрешка».
Игра Дарума Отоси
Дарума Отоси (яп. 達磨落とし) — традиционная японская детская игра, требующая хорошего глазомера и рефлексов. В начале игры ставится ровная башенка из пяти частей: головы Дарумы наверху и четырёх цветных блоков снизу (синего, зелёного, жёлтого и красного цветов). Иногда блоков бывает больше. Цель игры — специальным молоточком выбить по одному все блоки из-под головы, чтобы та при этом не упала[2].
Полемика
В конце 1990-х несколько групп защитников прав человека объявили о том, что безглазые Дарумы и связанные с ними ритуалы являются дискриминацией слепых. Хотя не было случаев, чтобы кто-то из слепых действительно счёл эту традицию оскорбительной, средства массовой информации ради политкорректности предпочли больше не показывать изображения дарум без зрачков. Также исчезла традиция во время политических выборов, когда кандидат рисовал зрачок в одном глазу дарумы и после победы дорисовывал второй. Эти моменты также вырезаются при обзоре событий прошлых выборов.
См. также
Напишите отзыв о статье "Дарума (кукла)"
Примечания
- ↑ [web.archive.org/web/20050403102919/www.geocities.com/gabigreve2000/redsmallpoxarticle.html Bernard Faure — «The Patriarch who came from the west»: Daruma, Smallpox and the color Red, the Double Life of a Patriarch]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=G0e5n-Rj7yE Процесс игры].(недоступная ссылка с 12-10-2016 (2754 дня))
Ссылки
- [darumasan.blogspot.com/ Онлайн-музей Дарумы, японского искусства и культуры] на англ. яз.
- [orient-interior.ru/yaponskij-stil/daruma-–-yaponskaya-ispolnitelnica-zhelanij/ Дарума — японская исполнительница желаний].
Отрывок, характеризующий Дарума (кукла)
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
