Джейд (Beyond Good & Evil)

Джейд
Jade
Джейд в «Beyond Good & Evil»
Первое появление	Beyond Good & Evil
Идея	Мишель Ансель
Озвучивание	Английская версия: Джоди Форрест Французская версия: Эмма де Кон
Дополнительная информация
Возраст	20
Род занятий	Репортёр, фотограф

Джейд (англ. Jade) — главная героиня игры «Beyond Good & Evil».

Концепция и создание

Джейд была создана разработчиком игры Мишелем Анселем. Его жена Александра была дизайнером многих персонажей в игре и сыграла важную роль в создании героини, так как менеджер по связям с общественностью «Beyond Good & Evil» Тайрон Миллер заявил, что существуют слухи, что именно она была вдохновением для Джейд.

Ансель создавал героиню, которая должна была быть похожей на реального человека, а не «сексуальную женщину из экшенов». Миллер отмечает, что акцент ставится на саму роль Джейд, на ситуации и смысл её действий в игре, и описывает её как «девушку по соседству», с которой люди могут себя идентифицировать.

Дизайн Джейд развивался в течение всего этапа разработки игры, как с точки зрения её внешности, так и психологии. И хотя на большинстве эскизов Джейд часто была изображена негритянкой, Миллер заявляет, что она не имеет установленной этнической принадлежности, так как действие игры происходит на другой планете, планета Земля в сюжете не упоминается, а сам сюжет разворачивается не в Млечном Пути. IGN-редактор Kэйзе Хван описывает изменения в разработке Джейд, как переход от невинной крутой девушки с шармом сорванца к обветренной девушке с несколькими зелёными предметами одежды.

В английской версии Джейд озвучивала Джоди Форрест, во французской — Эмма де Кон.

Когда Миллера спросили, кто, по его мнению, должен был бы сыграть Джейдe в гипотетическом фильме по игре, то он выбрал актрису Шэннин Соссамон, заявив, что она выглядит и двигается аналогично Джейд. В интервью «Nintendo Power» Ансель заявил, что он надеется, что Джейд сохранит её ценность и личность в «Beyond Good & Evil 2». В интервью журналу «Play» Ансель описал Джейд, как героиню, имеющую «душу, как настоящий человек», а не просто марионетку для игроков, которую надо контролировать. Он отметил, что образ персонажа менялся в процессе производства, и отнёс её личность к диалогам игры, озвучке и визуальным эффектам «сближения».

В играх

Beyond Good & Evil

В игре Джейд — девушка 20-ти лет с планеты Хиллия. Она живёт на небольшом островке с маяком, где они с дядей Пей’Джем, кабанообразным гуманоидом, организовали приют для одиноких детей, родителей которых похитили ДумЦ, инопланетяне регулярно атакующие Хиллию. Джейд вступает в подпольную повстанческую организацию ИРИС, которая стремится доказать, что корпус Альфа, который якобы защищает планету от захватчиков, на самом деле тайно сотрудничает с ДумЦ. Девушка добывает доказательства, что корпус ворует людей для пришельцев. Во время путешествия на луну, чтобы освободить пленников верховный правитель ДумЦ открывает героине, что на самом деле она — Шони, воплощение духовной силы ДумЦ, которую ИРИС похитили и спрятали на Хиллии. Джейд использует новые силы и побеждает ДумЦ, сохраняя мирное население планеты от опасности.

Beyond Good & Evil 2

В пока ещё не выпущенной продолжении не подтверждено участие Джейд.

Мишель Ансель в интервью о Beyond Good & Evil сказал, что надеется на то, что история Джейд будет продолжена. Женщина похожая на Джейд была показана в трейлере игры, но её лица не видно. Она путешествует с Пей’джом по пустыне. Та же женщина была показана убегающей из города, в случайно утекшем в интернет видео с геймплеем игры.

Другое

В игре Prince of Persia (2008) скин Джейд является альтернативным для главной героини Элики.

Критика и отзывы

С момента своего появления в Beyond Good & Evil, Джейд получила многочисленные положительные отклики. Редактор Fox News Лу Кестена приводит Джейд в качестве примера героини, которая является не только усладой для глаз мальчиков-подростков. Веб-сайт IGN перечислил её как одну из 10 лучших героинь компьютерных игр, описывая её как «не ваш типичный игровой персонаж игры», и утверждая, что она любознательная, умная, смелая и полностью одетая. Редактор IGN Дэвид Адамс похвалил её способность отмечать жалость или ужас, с тончайшими изменения в выражении. GamesRadar поставил Джейд на седьмое место в списке героинь, сделанных со вкусом. Тот же сайт также перечислены её как одну из лучших 20 самых недооцененных малышек компьютерных игр, описав её как безобидную, с её «почти бесполым» нарядом. Британское отделение журнала Play поставило её в своем первом ежегодном выпуске «Девушки из игр», восхваляя её как «предельная мыслящая мужская (и женская) героиня». GameDaily включил её в число 25 горячих игровых малышек, описывая её как крутую и модную. Они также включили её в число «10 крошек, которые должны понравиться вашей маме», описывая её как «преданную». В другой статье, журналисты этого сайта перечислили её в списке «Детки недели: Брюнетки», заявив, что у неё золотое сердце. UGO.com поставил её на 46 место в списке 50 сексуальных красоток из игр, назвав её праведницей. Редактор San Francisco Chronicle Питер Хартлаб включил её в список 9 лучших героинь компьютерных игр, описывая её как сорванца и обычную девушку, пойманную в центре конфликта. Джейд входит в список самых великих женских персонажей в истории компьютерных игр по версии Tom’s Games (англ. The 50-Greatest Female Characters in the History of Video Games).

Журнал GamePro привёл Джейд как пример того, как правильно делать женские персонажи игр, вместе с другими героинями — Челл из Portal, Аликс Вэнс из Half-Life 2 и Хизер Мэйсон из Silent Hill 3. Редактор блога Kotaku Стивен Тотилло сравнил её с Кендрой Мидори, героиней игры James Cameron's Avatar: The Game, заявив, что Джейд будет чувствовать себя как дома в мире «Аватара». В статье сайта Wired, где рассматривались расовые двусмысленности в компьютерных играх, Крис Колер использует Джейд в качестве примера того персонажа, чья раса является неоднозначной, а также указывая на сообщения читателей в блоге, которые относили Джейд к чёрным персонажам, и на последовавший за этим «мини-спор» на форуме NeoGAF. Колер считает, что разработчики сделали Джейд расово неоднозначной, намереваясь позволить игрокам видеть себя в ней. Журналисты австралийской газеты The Age поставили её в 2008 году на 46-е место в списке 50 лучших персонажей в играх для Xbox всех времён, заявив, что «Ей не нужно кромсать плоть, чтобы привлечь внимание, как другим персонажам в рейтинге. Всё, что ей нужно — её мозги и камера». В рейтинге «10 самых горячих мамочек» с сайта Complex.com Джейд заняла 5 место, её детьми названы дети, оставшиеся сиротами после нападений ДумЦ.

Интересные факты

Движок игры Beyond Good & Evil — Jade engine, назван именно в честь этой героини. Позже он использовался во многих играх Ubisoft, в частности во всех играх современной серии Prince of Persia.

Ссылки

• [beyondgoodevil.com oodevil.com] — официальный сайт Джейд

Отрывок, характеризующий Джейд (Beyond Good & Evil)

– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.