Джонс, Дженнифер (кёрлингистка)

Дженнифер Джонс
Кейтлин Лаус (слева) и Дженнифер Джонс (справа) на зимней Олимпиаде 2014 в Сочи
Личная информация
Пол	женский
Полное имя	Дженнифер Джудит Джонс
Оригинальное имя	Jennifer Judith Jones
Гражданство	Канада Канада
Клуб	St. Vital CC (Виннипег)
Дата рождения	7 июля 1974(1974-07-07) (49 лет)
Место рождения	Виннипег, пров. Манитоба, Канада
Рабочая сторона	правая
Рост	1,73 м
Вес	58 кг
Награды и медали Кёрлинг Олимпийские игры Золото Сочи 2014 кёрлинг Чемпионаты мира Золото Вернон 2008 Бронза Суифт-Каррент 2010 Серебро Саппоро 2015
Аудио, фото, видео на Викискладе

К:Википедия:Ссылка на Викисклад непосредственно в статье

Дже́ннифер Джу́дит Джонс (англ. Jennifer Judith Jones; 7 июля 1974, Виннипег, Манитоба) — канадская кёрлингистка, скип и четвёртый команды Канады на Олимпийских играх 2014 года.

Достижения

• Зимние Олимпийские игры: золото (2014).
• Чемпионат мира по кёрлингу среди женщин: золото (2008), серебро (2015), бронза (2010).
• Чемпионат Канады по кёрлингу среди женщин: золото (2005, 2008, 2009, 2010, 2015), серебро (2006, 2011, 2013), бронза (2007, 2012, 2016).

Команды

Сезон	Четвёртый	Третий	Второй	Первый	Турниры
1989—90	Дженнифер Джонс	Heather Jones	Tracey Lavery	Dana Malanchuk
1990—1991	Джилл Стауб	Дженнифер Джонс	Kristie Moroz	Келли Маккензи	ЧКЮ 1991 02 !
1992—93	Дженнифер Джонс	Trisha Baldwin	Джилл Оффисер	Dana Malanchuk	ЧКЮ 1993 (5-е место)
1993—94	Дженнифер Джонс	Trisha Baldwin	Джилл Оффисер	Dana Malanchuk	ЧКЮ 1994 01 !
1994—95	Дженнифер Джонс	Trisha Baldwin	Джилл Оффисер	Dana Malanchuk	ЧКЮ 1995 03 !
1998—99	Karen Porritt	Дженнифер Джонс	Patti Burtnyk	Джилл Оффисер
2000—01	Дженнифер Джонс	Karen Porritt	Lynn Fallis-Kurz	Dana Allerton
2001—02	Дженнифер Джонс	Karen Porritt	Lynn Fallis-Kurz	Dana Allerton	ЧК 2002 (4-е место) Запасной: Джилл Оффисер
2002—03	Дженнифер Джонс	Kimberly Keizer	Lynn Fallis-Kurz	Dana Allerton
2003—04	Дженнифер Джонс	Karen Porritt	Джилл Оффисер	Lynn Fallis-Kurz
2004—05	Дженнифер Джонс	Кэти Овертон-Клэпем	Джилл Оффисер	Кэти Готье	ЧК 2005 01 !, ЧМ 2005 (4-е место)
2005—06	Дженнифер Джонс	Кэти Овертон-Клэпем	Джилл Оффисер	Джорджина Уиткрофт	ЧК 2006 02 !
2006—07	Дженнифер Джонс	Кэти Овертон-Клэпем	Джилл Оффисер	Dana Allerton Джанет Арнотт Дон Эскин	ЧК 2007 03 !
2007—08	Дженнифер Джонс	Кэти Овертон-Клэпем	Джилл Оффисер	Дон Эскин	ЧК 2008 01 !, ЧМ 2008 01 !
2008—09	Дженнифер Джонс	Кэти Овертон-Клэпем	Джилл Оффисер	Дон Эскин	ЧК 2009 01 !, ЧМ 2009 (4-е место)
2009—10	Дженнифер Джонс	Кэти Овертон-Клэпем	Джилл Оффисер	Дон Эскин	КООК 2009 (6-е место), ЧК 2010 01 !, ЧМ 2010 03 !
2010—11	Дженнифер Джонс	Кейтлин Лаус	Джилл Оффисер	Дон Эскин	ЧК 2011 02 !
2011—12	Дженнифер Джонс	Кейтлин Лаус	Joëlle Sabourin (2011) Джилл Оффисер (2012)	Дон Эскин	ЧК 2012 03 !
2013	Дженнифер Джонс	Кейтлин Лаус	Джилл Оффисер	Дон Эскин	ЧК 2013 02 !
2013—14	Дженнифер Джонс	Кейтлин Лаус	Джилл Оффисер	Дон Макьюэн	КООК 2013 01 !, ОИ 2014 01 !
2014—15	Дженнифер Джонс	Кейтлин Лаус	Джилл Оффисер	Дон Макьюэн	ЧК 2015 01 !, ЧМ 2015 02 !
2015—16	Дженнифер Джонс	Кейтлин Лаус	Джилл Оффисер	Дон Макьюэн	ЧК 2016 03 !

(скипы выделены полужирным шрифтом)
(см. также )

Частная жизнь

Родители Дженнифер, отец Ларри и мать Кэрол, тоже были кёрлингистами, играли на провинциальных и национальных турнирах. Отец привёл Дженнифер в кёрлинг-клуб, где она начала тренироваться, в 11 лет.

Окончила университет Манитобы по специальностям: психология, экономика и право. В дальнейшем стала работать юристом, является корпоративным консультантом Национального Финансового Банка (National Bank Financial).

Замужем. Муж — Брент Лэинг, тоже знаменитый кёрлингист, чемпион Канады и мира; ранее долгое время играл в составе команды Гленна Ховарда, с сезона 2014—2015 в команде Кевина Кюи. У них есть дочь Изабелла (род. 2012).

Ссылки

• [www.worldcurl.com/player.php?playerid=166 Профиль ] (англ.) в базе данных официального сайта World Curling Tour
• [results.worldcurling.org/Person/Details/4179 Профиль ] (англ.) в базе данных официального сайта Всемирной федерации кёрлинга
• [www.teamjenniferjones.com/ Официальный сайт команды Дженнифер Джонс.] (англ.)
• [books.google.ru/books?id=AJ2bBAAAQBAJ&pg=PT15&lpg=PT15&dq=Heather+Jones+Tracey+Lavery+Dana+Malanchuk&source=bl&ots=lhNRczQVmu&sig=Sl2wQ_HWl29tPy4JY7OdUcksvWk&hl=ru&sa=X&redir_esc=y#v=onepage&q=Heather%20Jones%20Tracey%20Lavery%20Dana%20Malanchuk&f=false Ice Gold: Canada's Curling Champions | Google Books] (англ.)

Отрывок, характеризующий Джонс, Дженнифер (кёрлингистка)

– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.