Диния назараты

Диния назараты (тат. Диния нәзараты, буквально «министерство веры») — министерство по делам религии правительства (Милли Идарә) Национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири, созданное в 1917 году. С 1920 года вошло в Центральное духовное управления мусульман (ЦДУМ), просуществовавшего до 1946 года.

Диния назараты было создано на II Всероссийском мусульманском съезде 22 июля 1917 года, проходившем в Казани. Его председателем стал муфтий Галимджан Баруди. Оно стало преемником Оренбургского магометанского духовного собрания(ОМДС) и сохранило контроль в сфере назначения духовенства, строительства мечетей, создания духовных учебных заведений и их программы, в вопросах брака (никах), развода (талак), раздела имущества (мирас).

12 апреля 1918 года было издано решение о роспуске Милли Идарэ, которое подписали нарком по делам национальностей РСФСР И. Сталин и глава Мусульманского комиссариата при Наркомнаце РСФСР М. Вахитов. В нём было особо отмечено сохранение Духовного управления, но «с условием невмешательства в политические дела». В ответ 25 апреля 1918 года от имени Диния Назараты Г. Баруди и казыи подписали возмущённое воззвание, где они предупреждали авторов этого решения об ответственности перед божьей карой, судом нации и истории.

В июне 1918 года от имени Диния Назараты Г. Баруди и казыи подписали поздравление в связи с избавлением Уфы от власти большевиков. В августе 1918 года Г. Баруди отбыл в Петропавловск и позднее присоединился к членам Милли Идарэ в изгнании. Заместитель муфтия Р. Фахретдин не покинул Уфу и Диния Назараты продолжило существование.

После победы Красной армии в округе Диния Назараты 16—25 сентября 1920 года в Уфе под председательством муфтия Г. Баруди прошел I Всероссийский съезд мусульманского духовенства (улемов), на котором было создано Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ) как религиозное управление мусульман Европейской России, Сибири и Казахстана. Диния Назараты фактически трансформировался в ЦДУМ, сохранив кадровый состав своей коллегии. Структура ЦДУМ была трёхступенчатой: высшая (Диния Назараты — в составе председателя — муфтия и шести членов — казыев); средняя (мухтасибат) — из трех человек во главе с мухтасибом; нижняя (мутаваллиат) — из муллы, муэдзина и секретаря-казначея при каждой мечети.

Ссылки

• [www.islamrf.ru/news/library/legacylib/9840/ Религия неразрывна с нацией: Диния назараты]
• [www.islamsng.com/rus/pastfuture/279 Духовные управления в годы мировых войн и тоталитаризма (1917-1950)]

Отрывок, характеризующий Диния назараты

Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.