Добролежа, Анатолий Тимофеевич

Анатолий Добролежа
укр. Анатолій Добролежа
Имя при рождении:	Анатолий Тимофеевич Добролежа
Место рождения:	Добровеличковский район, Кировоградская область
Жанр:	декорация, сценография, графика
Учёба:	Одесское художественное училище; ВГИК
Влияние:	Ф. С. Богородский, Г. А. Мясников
Звания:

Анатолий Тимофеевич Добролежа (укр. Анатолій Тимофійович Добролежа; 10 декабря 1930 — 10 марта 2009) — советский художник кино, телевидения и театра, киноактёр, Заслуженный деятель искусств Украины (2003), член Национального Союза художников Украины (с 1967 года), член Национального Союза кинематографистов Украины.

Биография

Анатолий Добролежа родился 10 декабря 1930 года в селе Скопиевка Добровеличковского района Кировоградской области.

В 1957 году окончил Одесское художественное училище имени М. Б. Грекова, а в 1963 году — художественный факультет ВГИКа (мастерская Ф. С. Богородского, Г. А. Мясникова).

После окончания ВГИКа с 1963 года — художник-постановщик Киевской киностудии имени А.Довженко, художником игрового и научно-популярного кино, театра и телевидения.

Художник-график, участвует в выставках с 1958 года. Оформляет и иллюстрирует книги для Одесского книжного издательства: «Чёрный крест» (1961), «Улица без рассвета» (1967) Ю. Усыченко и др. Произведения хранятся в Музее театрально-музыкального и киноискусства УССР, Музее Киевской киностудии им. А. П. Довженко.

Скончался 10 марта 2009 года.

Фильмография

Художник

• 1964 — Ракеты не должны взлететь
• 1967 — Ребёнок
• 1969 — Комиссары
• 1970 — Сеспель
• 1972 — Тихие берега
• 1972 — Ни дня без приключений
• 1973 — Эффект Ромашкина
• 1974 — Личная жизнь
• 1974 — Анна и Командор
• 1978 — Путь к Софии
• 1978 — Искупление чужих грехов
• 1979 — Белая тень
• 1980 — Овод
• 1983 — Климко
• 1983 — Водоворот
• 1984 — Канкан в Английском парке
• 1986 — Ледяные цветы
• 1990 — Провинциальный анекдот
• 1990 — Небылицы про Ивана (укр. Небилиці про Івана)
• 1991 — Личное оружие
• 1992 — Тарас Шевченко. Завещание

Актёр

• 1983 — Климко — Василь Обора

Признание и награды

• Заслуженный деятель искусств Украины (2003).

Публикации

• [vitchyzna.ukrlife.org/9_10_06dobrol.htm ДОБРОЛЕЖА АНАТОЛІЙ. Микола Вінграновський у спогадах, листах і кіно. До 70-річчя поета, кінорежисера, кіноактора.] — журнал «Вітчизна» № 9-10, 2006 р.  (укр.)

Литература

• Українські радянські художники. К., 1972. — С.140  (укр.)
• Спілка кінематографістів України. К., 1985. — С.53  (укр.)
• Мистецтво України: Біографічний довідник. К., 1997. — С.211  (укр.)

Ссылки

• [karpenkokarymuseum.kr.ua/kar11-10_r.html А.Т. Добролежа]
• [nshu.org.ua/index.php?option=com_mtree&task=viewlink&link_id=1047&Itemid=30 Каталог членів Спілки художників України: Добролежа Анатолій Тимофійович]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Добролежа, Анатолий Тимофеевич

– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.